— Что нам мешает? — изрек однажды Хоммель, сидя в кабинете шефа. — Существует такое множество интересных, я бы даже сказал, волнующих возможностей выбрать какой-то один путь подхода к данной проблеме, что мы просто не знаем, с чего начать.
— В таком случае, — ответил президент, — начните хоть с чего-нибудь.
— Некоторые методы, гарантирующие, с моей точки зрения, полный успех, потребуют слишком большой затраты материальных средств.
— Отбросьте их к чертовой матери.
Хоммель долго не отвечал. — А ведь верно, — вымолвил он наконец. — В этом что-то есть.
Оставшись в кабинете один, Бэннер долго сидел в глубокой задумчивости.
— Если это называется стимуляцией умственной деятельности, — произнес он наконец, — будем надеяться, что ее не надолго хватит.
Прошло еще какое-то время.
Работа над антивозбудителем шла с переменным успехом: открытия чередовались с полными провалами, словно в деятельность людей вмешивались злые духи.
Президент то и дело возвращался к разговору о том, что необходимо приготовиться к осложнениям, которые, весьма возможно, возникнут в недалеком будущем. Ни один из руководителей фирмы и слышать об этом не хотел; слишком велик был энтузиазм по поводу продажи все новых партий церебростимулина,
А меду тем колледжи и университеты страны выпускали все большее количество «образованных» людей. Сотни и тысячи студентов последнего курса неумолимо приближались к торжественному моменту получения диплома. Газеты без устали повторяли, что наступил «золотой век», век всеобщей интеллигентности, век просвещения.
Однажды у президента компании сломался личный автомобиль. Вернувшись из дедовой поездки, он убедился в том, что проделанный в его отсутствие ремонт не дал никаких результатов. Договорившись с мастерской о повторном осмотре, он пригласил с собой директора.
— Единственно, что от них требуется, — сказал он, садясь в машину, — это отрегулировать карбюратор. Много времени на это не уйдет: пока мы будем обедать, машину приведут в порядок. Я бы занялся ею сам, но они успели ее настолько «усовершенствовать», что когда я заглядываю под капот, мне делается плохо.
Он сел за руль и открыл дверцу для Хоммеля: тот с некоторых пор стал больше походить на самого себя. Директор сел и захлопнул дверцу, президент включил зажигание. Машина зафыркала, закашляла, потом двинулась вперед рывками и толчками, изрыгая клубы густого, черного дыма. Так, являя собой нечто похожее на огромную масляную коптилку, она и катилась по шоссе.
Поездка в город мало была похожа на увеселительную прогулку: машина чихала, дергалась из стороны в сторону. Наконец, дорогу ей преградил автомобиль дорожной инспекции.
— Сознаете ли вы, — спросил, нагибаясь к окошку, полицейский, — что ваша колесница представляет собой серьезный источник загрязнения окружающей среды?
— Сознаю, сержант, — ответил Бэннер виновато, — но мне уже назначено время в ремонтной мастерской, я как раз туда и спешу.
— Отдаете ли вы себе отчет в том, — продолжал полицейский, — что машину важно не только купить, но и содержать в полном порядке?
— Да, сержант, — ответил Бэннер покорно.
Распрямившись во весь рост, полицейский продолжал:
— Когда я смотрю на нескончаемый поток транспорта, несущегося по шоссе, мне кажется, что у машин нет ни корпуса, ни колес, ни сидений, что каждая состоит только из двигателя и выхлопной трубы. Я понимаю, что это не так, но факт остается фактом: самой характерной, неотъемлемой частью автомобиля остается его способность отравлять атмосферу. Одна «легковая» сменяется другой, и у каждой источник осквернения воздуха скрыт под внешней, очень эффектной, я бы сказал, оболочкой. К сожалению, именно этот способ индивидуальной транспортировки людей вот уже десятки лет оказывает вредное влияние на окружающую нас природу, — и знаете ли вы, что в этом явлении самое пагубное? То, что с ним никто не борется! Невольно призадумываешься над тем, сколько еще разных феноменов, спрятанных под яркой оболочкой, служит первопричиной разных неприятностей!
Бэннер открыл рот, но сказать ничего не успел.
— Несколько дней назад, — продолжал инспектор, — в связи с необходимостью овладения некоторыми дополнениями к Уставу и, так сказать, в целях обеспечения соответствующего уровня психической восприимчивости, я принял весьма значительную порцию популярных сейчас таблеток. И — можете себе представить? Начал задумываться над различными вещами, о которых раньше читал или слышал, но не догадывался о связи их между собой. Знаете ли вы, джентльмены, что цивилизация Древнего Рима могла погибнуть всего лишь от того, что водопроводные трубы там изготовлялись из свинца? А ведь свинец оказывает очень вредное влияние на питьевую воду. Далее. Задумывались ли вы над тем, что в наши дни горючее сплошь и рядом содержит свинцовые соединения? И что, возможно, наш воздух будет так же заражен вредоносными частицами, как была заражена вода древних римлян?
Тяжело вздохнув, инспектор перевел взгляд на «колесницу».
— Немедленно устраните все неполадки. Если я еще раз увижу вашу машину в таком же состоянии, я буду вынужден наложить штраф.
— Слушаюсь, сержант.
Инспектор взял под козырек и отошел; Бэннер включил зажигание.
— Чувствуешь, Морт? Наши пилюли действуют вовсю.
— Еще как! Интересно, есть ли хоть доля истины в том, что он тут излагал?
— Не знаю. Зато мимо пронесся «Форд», явно превышая скорость, а он и ухом не повел.
Президент и директор въехали в город и уже издали заметили, что все подъездные пути к фирме, продающей и ремонтирующей автомобили, забиты транспортом. Кое-как удалось пристроиться на участке комиссионной торговли. Настроение сразу испортилось.
— Сдается мне, — пробормотал Бэннер, — что работы у них скопилось месяца на три вперед.
Идя меж рядами выставленных на продажу машин, Бэннер и Хоммель невольно подслушали разговор продавца с одним из покупателей.
— Есть еще одна вещь, о которой вы, возможно, не знаете, да и я не знал бы, не займись я этим вопросом специально, а именно: специфика работы тормоза.
— Послушайте, но мне нужно всего лишь…
— Дело тут вот в чем. Чаще всего считают, что электротормоза приводятся в действие электричеством. В самом же деле…
Покупатель, видимо, не просто нервничал. Он, что называется, закипал.
Бэннер распахнул дверь зала «Выставка-продажа» и мимо группы продавцов, стоявших у одной из новеньких машин, прошел в небольшой холл, ведущий в гараж. Вслед ему и Хоммелю неслось:
