Контакты Общества с внешним миром малоизвестны, но существовала версия, по которой многие удивительные научные и технические достижения в различные периоды средневековья, например, были связаны с «утечкой» информации из этого общества.
Так, например, в связях с ним подозревался в Х веке папа Сильвестр II. Созданный им автомат в виде бронзовой человеческой головы, выполнявший простейшую двузначную операцию, появился на свет после того, как Сильвестр (еще до избрания папой) провел ряд лет в Индии. В 1954 году журнал «Компьютер энд аутомэйшн» писал, что для создания этой машины Сильвестр должен был обладать незаурядными знаниями и еще большим механическим искусством…
Конечно, можно отмахнуться от всей этой не слишком достоверной истории об Обществе, хранящем эзотерические знания вот уже две тысячи лет, подобно Гобсеку. Но на существование некоего «банка знаний» намекают и другие довольно странные факты.
Какие источники натолкнули в XIII веке английского монаха и философа Роджера Бэкона (кстати, он был осужден за приверженность к эзотерическим знаниям) на предсказание, что наука (вновь?) изобретет телескоп, самолет, автомобиль, телефон? Могли ли быть лишь ослепительными догадками (исторически неправомерными для своей эпохи) идеи Леонардо о вертолете, подводной лодке, шарикоподшипниках, гусеничном ходе и т. д., осуществленные только в XX веке? Или в лице этого универсального гения мы вновь сталкиваемся с преемственностью эзотерических знаний, пусть хотя бы в виде сырой идеи?
В 1636 году не известный никому автор Швентер написал работу об исследовании принципа электрического телеграфа и возможности коммуникации двух людей между собой посредством «магнитного луча».
Другой неустановленный автор из Монтеборга в 1729 году опубликовал описание процесса черно-белой и цветной(!) фотографии. Из его работы следует, что автор, получая фотоизображение, пользуется готовым «рецептом» технологии, не зная ни физического принципа действия, ни состава химических соединений проявителя и закрепителя. Нет упоминаний и о самом аппарате. Однако автор подчеркивает, что необходимо исследовать действие света на субстанцию, которой покрыт лист, и то, каким образом она «перехватывает и удерживает изображение».
Какими источниками пользовался Джонатан Свифт, рассказав о двух спутниках Марса за 156 лет до их открытия? О методах постройки домов с крыш («изобретение» нашего времени)? Что натолкнуло его нa идею «летающего острова» лапутян, который может подниматься, опускаться и перемещаться в пространстве с помощью гигантского магнита?
Где Данте Алигьери почерпнул описание созвездия Южного Креста (данное им в «Божественной комедии») за 200 лет до того, как о нем стало известно европейцам?
…Да, наука нашей цивилизации на необычайно высоком витке спирали. Мы можем понять то, что невозможно представить. Скажем, бесконечность вселенной. Но ведь и «они» когда-то уже смогли это.
Конечно, прогресс науки — объективный закон познания и развития. Но очевидно и то: чтобы знать будущее нашего мира, надо знать его прошлое. Каким оно было? Каким было Начало?
Человечество задавало себе этот вопрос во все времена.
Сегодня мы уже манипулируем с генетическим кодом, но происхождение жизни для нас такая же неразгаданная тайна, как и для тех, кто жил многие тысячи лет назад. Рано или поздно наука, несомненно, разгадает ее, ибо это знание необходимо человечеству.
А может быть, это уже случилось когда-то? Что, если ответ на этот вопрос где-то совсем рядом — зашифрован в камнях пирамид или иносказаниях мифов? И нужно лишь взглянуть на них иным, более пристальным взглядом?
Александр Знойко
РУСЬ И ЭТРУСКИ
1. ДЕШИФРОВКА ДРЕВНЕЙШЕЙ В ЕВРОПЕ ПИСЬМЕННОСТИ НА ДНЕПРЕ
Участники Всемирного конгресса славистов в Киеве, который проходил в сентябре 1983 года, заинтересовались памятниками древнейшей письменности на Днепре (IV–III тысячелетия до н. э.). Привлекли внимание труды выдающегося киевского ученого библиографа-языковеда Н. 3. Суслопарова, дешифровавшего надписи трипольской археологической культуры, срубной культуры и письменности на Руси, существовавшей задолго до христианства. В 1982 году журнал «Москва» (№ 3) в статье «Утро творения»[3] сообщил о работах ученого. Результаты Н. 3. Суслопарова можно сравнить с археологическими результатами Г. Шлимана, раскопавшего Трою, или с результатами Шампольона, прочитавшего египетские иероглифы. Работам Суслопарова в упомянутой статье посвящено немного строк в связи с Лаврской библиотекой XI века — 1718 года. Поэтому я и привожу этот абзац полностью.
«Суслопаров не был прожектером. Те, кто хорошо его знал, отзываются о Николае Захаровиче как о талантливейшем ученом. Он занимался дешифровкой древних письмен, сумел прочитать то, что не удавалось сделать крупным ученым, таким, как Френ, Магнусен, Гаркави, Гедеонов. Он дал свою интерпретацию Лемносской надписи, критскому линейному письму «А», протолатинским надписям, которые долгое время принимали за асимметричный орнамент, и другим.
Суслопаров разработал специальную научную методику дешифровки. Интересны его разыскания в области украинской культуры XVIII века. Сам этот человек, его незаурядное творчество заслуживают монографического исследования.
Приходит время, ученый редкого таланта умирает.
После него остается бесценный архив, незавершенные работы, письма.
Где он, этот архив Николая Захаровича Суслопарова? Он не сохранился. Часть его пошла в модную нынче макулатуру, остальное разошлось по рукам. Гибель личных архивов приносит огромный урон нашей культуре.
Потери. Потери. Потери. Когда же этому придет конец?»
Прочитав приведенные строки, автор настоящей статьи решил предпринять еще одну попытку для спасения некоторых работ, еще сохранившихся после смерти Н. 3. Суслопарова.
Я лично знал Николая Захаровича как ученого и сотрудничал с ним в последние годы его жизни, начиная с конца 60-х годов вплоть до его внезапной смерти 21 сентября 1974 года.
Николай Захарович любил рассказывать, что родился он на Холмщине (1901) и что все его деды и прадеды варили пиво и носили фамилию по прозвищу Суслопара.
Ему выдали паспорт, «исправив» фамилию на Суслопаров, чем он был недоволен. По окончании физико-математического факультета Каменец-Подольского педагогического института, где его настойчиво уговаривали остаться на научную работу, он занялся библиографией и языками сначала в библиотеке Каменца, а с 1927 года в Киеве, в библиотеке АН УССР. Затем он работал в архиве древних актов и в Институте МарксаЭнгельса-Ленина при ЦК КП(б)У, где готовил украинское издание сочинений В. И. Ленина. Во время войны он был в партизанском отряде капитана Рыбакова с июля 1941 года и принимал участие в боях. Таская на себе тяжелый пулемет в оврагах и болотах под огнем, он неизлечимо повредил позвоночник и мог ходить только в стальном «каркасе».
