смущения, то ли от накатившего на нее сильного волнения.
– Отнюдь. Я был направлен сюда десять лет назад, чтобы в нужный момент посодействовать тебе в его проведении.
– Никакого эксперимента не будет. Стенд не готов, моя тема заморожена, и я вчера уволилась из института.
– Я знаю все это. И мне, честно говоря, уже глубоко наплевать, будет он или нет. Я наконец-то все рассказал тебе, – Борис устало потер лицо ладонями и откинул голову назад, на спинку дивана. – Может быть, так даже и лучше.
– Но подожди! – Светлана, озаренная внезапной догадкой, вдруг придвинулась к нему и осторожно дотронулась до его руки кончиками пальцев. – Если все это действительно правда, то тогда и тебя не будет!
– И на это тоже наплевать! Меня здесь все равно нет, не может быть. А там – там у меня ничего нет. Пара работ, за которые уцепились спецы – это все, чего удалось мне достичь за всю свою жизнь. А мне уже скоро сорок. Ни друзей нет, ни любимой женщины, ни работы, доставляющей радость – ничего! Я и на последнюю-то работу польстился только из-за романтики прошлого. А оказалось, нудная рутина. К тому же я не переношу, когда мной вертят без моего ведома. А здесь… Здесь уже тоже ничего не будет.
Борис хлопнул себя по коленям и резко встал.
– Господи, если бы ты знала, как мне все надоело! В отличие от тебя, я даже не могу шагу ступить самостоятельно. Вся моя жизнь – сплошная бутафория, сценарий, от которого нельзя отступить ни на шаг. И ты не представляешь, насколько я рад, что наконец все тебе рассказал.
– Почему же ты не рассказал все сразу, когда, как ты утверждаешь, тебе вернули память? – лицо Светланы посуровело, отчего его черты несколько заострились.
– Думал, у нас все получится. Я помог бы тебе незаметно осуществить твой эксперимент, ты ни о чем не узнала бы, меня оставили в покое, и мы жили бы с тобой, как говорится, долго и счастливо… – Борис резко повернулся к Светлане. – Но по трезвому размышлению я наконец понял одно: никто меня не оставит в покое – не имеют права. Я чужак, пришелец! И если я изъявлю желание остаться здесь, с тобой, меня отсюда просто-напросто изымут силой, помимо моей воли.
Он посмотрел на Светлану исподлобья. Та сидела на краешке дивана, отрешенно глядя в пол.
– Вот как-то так… – развел руками Борис. – Поэтому я решил, будет лучше, если я тебе все расскажу.
Светлана опять не ответила.
– Я, пожалуй, пойду, – тихо сказал Борис.
Он приблизился к Светлане, наклонился, собираясь поцеловать ее в щеку, но та отстранилась.
– Да, все правильно.
Борис выпрямился, взял со столика свой «смартфон» и направился к двери, на ходу деактивируя «глушитель». Выходя в коридор, он обернулся через плечо – Светлана сидела в той же позе, не глядя в его сторону.
Борис прошел по коридору, приоткрыл дверь в Юлькину спальню и заглянул внутрь.
Юлька читала, лежа на кровати на правом боку и подперев рукой голову. В комнате было темно, лишь на девочку падал бледно-желтым конусом свет маломощного прикроватного светильника, прикрученного к стене в изголовье кровати.
– Юлька, я пошел! – сказал Борис, стараясь придать себе бодрый и веселый вид.
Девочка оторвалась от книги, придавила раскрытые страницы ладонью, приподнялась на локте и обернулась в сторону двери. Из-за света было плохо видно, и она прищурила глаза.
– Ты уходишь, дядь Борь? Я думала, ты сегодня у нас останешься.
– Не могу. Дела, понимаешь. Пока!
– Пока, – Юлька помахала рукой, отпуская страницы. Те сразу распрямились, несколько из них встали дыбом, словно плавник диковинной рыбы, и перелистнулись назад.
Борис не стал закрывать дверь.
Пройдя в прихожую, он нарочито медленно обулся, потом натянул пуховик, намеренно шурша им как можно громче. Светлана так и не показалась в коридоре.
Вздохнув, он открыл дверь, вышел на лестничную площадку и медленно потянул за ручку входную дверь, все еще надеясь на чудо.
Дверь, щелкнув замком, закрылась…
– Ноль – первый – Центру.
– Центр на связи.
– Вы просили доложить, как только обстановка изменится.
– Слушаю.
– Работа датчиков восстановлена. Все функционируют в штатном режиме.
– Что с влюбленной парочкой?
– Похоже, разлад: СБ – плачет, БС – ушел. Сейчас сидит в машине, прогревает двигатель. Явно не в духе. ЮБ читает книгу и, по-видимому, ни о чем не подозревает.
– Соображения есть, из-за чего мог быть разлад?
– Никаких. Хотя если предположить, что блокировка аппаратуры была произведена БС, то между ними произошел серьезный разговор. Возможно, о чем-то важном, что не должно было касаться нас.
– Я догадываюсь, о чем… Вы уверены, что блокировка инициирована БС?
– Предполагаем с большой долей вероятности. Работоспособность восстановилась, как только БС направился к выходу из комнаты.
– Тип воздействия не установили?
– Не удалось. Возможно, избирательная блокировка цепей аппаратуры на очень тонком уровне, но для этого необходимо отличное знание самой аппаратуры и уйма энергии. Сам бы он не справился.
– Вероятно, кто-то подпитывает его или организует блокировку по его запросу. Плохо, что не засекли и не квалифицировали параметры излучения. У них перед нами большое преимущество: в любой момент могут оставить нас без глаз и ушей.
– Согласен. Но у нас нет оборудования, позволяющего производить столь серьезный анализ. В этом периоде слишком большой фон, чтобы простым способом можно было его отсечь.
– Ясно.
– Кстати, пока возились с датчиками, засекли один посторонний в стороне. Похоже, кто-то еще проявляет интерес к квартире СБ. Возможно, это наши «друзья» из второго.
– Не было бы счастья… Направление засекли?
– Сейчас ребята работают. Скоро будет известно.
– Хорошая новость.
– БС не трогать?
– Ни в коем случае! Исключительно пассивное наблюдение.
– Принял.
– Отбой.
Совет Центра. Йозеф Браун. Крах надежд
Экстренное, чрезвычайной важности заседание Совета проходило в кабинете его главы Йозефа Брауна. Помимо членов Совета, занятых в реализации программы «Абсолютный ноль», присутствовал Координатор Зорин. Все были напряжены до предела.
– …Это была ваша инициатива, господин Браун, предоставить ему карт-бланш.
– Не отрицаю этого, – сдержанно произнес тот. – Хотя сейчас не время искать виноватых. Нужно что-то решать.
– Анализ психоматрицы Фролова, – вставил советник Станцо, – указывал на его полную лояльность Центру, абсолютную совместимость с психоматрицей Бельской, а также…
– Господин Станцо, я только что указал на отсутствие необходимости искать виноватых, – перебил говорящего Браун, сурово воззрившись на того. – У вас есть что-либо по существу?
– Нет, – обиженно буркнул тот и уткнулся носом в стол.
Остальные тоже молчали.
