Позывные и порядок фраз были написаны на бумаге, но голос профессора предательски подрагивал. Окружающие верили и не верили, что в тридцати километрах на Аптекарском острове сейчас звучит этот же голос, что Петр Николаевич Рыбкин подстраивает второй трансивер.
- Город, Город, как слышишь меня? Прием.
Из динамика вновь раздался шум эфира. Все замерли. Шум не исчезал. Попов осторожно прикоснулся к варньеру. Слегка повернул влево - сигнала не было. Повернул вправо - никакого эффекта. Осторожно довернул еще на деление. Сквозь эфирный шум едва слышно пробилось:
- Пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три ... .
Неужели прошла целая минута? Еще движение варньера и в динамике отчетливо зазвучало:
- Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят. Остров, Остров, я Город, как слышите меня? Прием.
Лихорадочным движением Попов переключил станцию на прием. Поднес к губам микрофон:
- Город, Город, слышу вас! Слышу вас отлично!
В тот же миг все вокруг взорвалось восторгом:
- Господа, это успех, это потрясающий успех!
- Коля, ты глянь, ведь сработала, ядрена пала, точно тебе говорю, сработала.
- Николай Оттович, вы посмотрите, как удобно. Эх, чуть бы раньше такую связь.
- Господин Федотов, Александр Степанович, это победа!
Объятия, радостные пожатия рук, похлопывания по плечу. Всё смешалось. Забылись чины и различия. Тревожное ожидание уступило место восторгу свершившейся победы.
В этом времени радиосвязь стремительно развивалась. В печати уже мелькнуло сообщение о передаче короткого сообщения через Атлантику. Только неделю назад на востоке державы были развернуты станции 'Симменс-Гальске', обеспечившие связь на триста пятьдесят километров. Между тем в боевых условиях командиры больше полагались на сигнальные флаги. Сказывалось и несовершенство аппаратуры, и недоверие, и медлительная громоздкость. Квалифицированных специалистов не хватало катастрофически.
Для большинства присутствующих все это было известно, тем более их поразили миниатюрные размеры, но, главное, возможность общаться по радио, словно по телефону. Последнее было только в стадии лабораторных экспериментов.
Дружное русское 'ура!' совпало с внесением в лабораторию 'напитков'. Опыт не пропьешь - Федотов подготовился заранее.
- Господа, минуточку внимания, я предлагаю первый тост за ... .
***
По причине отбытия Балтийского флота на восток, объем работ мастерской существенно снизился, чем и воспользовались 'эмиссары' из будущего. Не все складывалось гладко. Кое-что делали в полулегальном режиме, и это при активной поддержке профессора Попова. Существенную роль сыграли навыки жителей XXI века, правда, печень Федотов подсадил изрядно. По первости ему помогал Мишенин, но не долго. Математик вскоре не выдержал алкогольного отравления и укатил к своей Настасье. Его сменил Зверев.
В рокировке были свои положительные стороны. Друзья сумели завести много полезных знакомств. Бориса больше интересовали интенданты - сказывалось природная склонность к 'хомячеству'. Зверев сумел втиснуться в офицерскую касту. Оставалось только гадать, отчего так случилось - то ли по причине военного поражения кастовая скорлупа истончилась, то ли жало Зверева было излишне ядовитым. Федотов предполагал последнее.
***
Борис любовался иррациональной картиной. В стенах Кронштадской мастерской, за декаду до известия о поражении под Цусимой, Зверев снимал на свой Panasonic импровизированный банкет. Камера скользила по 'фигурантам этого громкого дела'. Задержалась на Попове и Эссене. Замерла, снимая маракующего у станции Коринфского. Местным объяснили - снимается на новейшую американскую фотокамеру. О фильме, естественно, не заикнулись.
Если бы еще в феврале Федотову кто-то сказал, что он сам предложит воспользоваться камерой, он бы не поверил. Время, однако, обладает удивительными особенностями. То, что вчера казалось непреодолимым, сегодня становится обыденностью. Опасения о раскрытии инкогнито потихоньку отступили. Собственно, а что могли инкриминировать переселенцам местные? Ну, снимает себе 'чилиец' на новейшую американскую технику, ну и пусть себе снимает. Камеру на местный манер прикрыли темной тканью, светодиоды заклеили. Дабы никого не смущать, съемки вели с большого расстояния - трансфокатор позволял. А вот 'фотографий' не увидит никто: 'Извиняйте граждане, сломалась заморская машинка'. Фильма же пусть себе 'пылится' в жесткой памяти до лучших времен, благо Димон имел склонность на флэшках не экономить.
Николая Оттовича 'пригласил' Федотов. Почему именно Эссена? Да потому, что фамилия показалась знакомой. Сработало как упоминание из 'добрых старых времен'. О том, что Эссен командовал броненосцем 'Севастополь', и ходил в героях, переселенцы узнали только здесь. О нем поговаривали как о человеке, рискнувшем ослушаться приказа. Перед сдачей Порт-Артура Эссен вывел свой броненосец на внешний рейд и утопил пару японских миноносцев.
Операция 'Каперанг' потребовала изрядной изворотливости. Сначала был заход со стороны интендатуры - не проканало. Пришлось привлечь командира порта, параллельно решив две задачи - заполучить Эссена и придать испытаниям статус 'государственных'.
Командиром порта был вице-адмирал Алексей Алексеевич Бирилев, сменивший на это посту Степана Осиповича Макарова. По слухам адмирала вот-вот должны были отправить на восток державы. С ним поочередно общались, то Попов, то Федотов.
- Господин Федотов, нет и еще раз нет! Без высочайшего соизволения я никак не могу пойти вам навстречу, - голос адмирала был столь непреклонен и тверд, что Федотов ему не поверил.
- Господин адмирал, вы ничем не рискуете. Во-первых, вы не тратите ни копейки казенных денег. Во-вторых, вы всего лишь фиксируете факт состоявшихся испытаний. Ну и самое главное - в случае успеха кому как не Вам одному достанется вся слава?
Подливая усатому крокодилу в эполетах дорогущий коньяк, Федотов вспоминал аналогичный эпизод из своей прежней жизни. В том мире, в точности как и здесь, его мучила здоровенная жаба, но 'Хеннеси' выпивался в невероятных количествах. Как и в том мире, здесь все сложилось благополучно. Недешево, но оно того стоило - на этом этапе требовалась известность.
Кроме офицеров минной мастерской, в свиту Эссена вошел капитан инженерной службы Скворцов и два молодых штурманца. Последних отправили 'прицепом'. По меркам XXI века, капитан был представителем 'местной госприемки', а поручиков послали для количества. Зато молодым Зверев навешал лапши, что впору было накормить всю БЧ-1.
Сегодняшние испытания были в значительной степени спектаклем - связь была установлена заранее. Об этом знали все, но по закону жанра - делали вид, что все происходит первый раз. Бумагами же переселенцы обставились знатно. Как и в истории с 'террористом Тузиком', была написана программа и методика испытаний устройства беспроводной связи. Написана всерьез.
