- Неплохая хибарка, - удовлетворённо сказал Свенссон, внимательно оглядев помещение.
Дональдсон жестами показал, что ему здесь нравится. На узких треугольных физиономиях туземцев появилось что-то похожее на улыбку. Отвесив вежливый поклон, они с важным видом вышли из дома.
Через четверть часа зелёная занавеска, закрывающая вход, отодвинулась, и к ним вошла одна из местных женщин с большим металлическим блюдом в тонких ручках с четырьмя пальцами.
Поставив блюдо на плетёную полку, она жестом предложила попробовать её кушанье. Заглянув туда, Дональдсон обнаружил там не суп, не кашу, а скорее какую-то слишком густую похлёбку, сделанную из неизвестной крупы, похожей на просо, и мелких кусочков чёрного мяса. Сверху были положены круглые тёмно-зелёные листья.
Заметив, что гости колеблются, женщина запустила руку в блюдо, ловко подцепила один листок вместе с находящейся под ним частью кушанья, и быстро отправила его в рот. Проглотив свою еду, она облизнулась узким лиловым языком, всем своим видом показывая, что её кушанье очень вкусное. Затем она вышла, но вместо неё появилась другая её соплеменница, которая принесла кувшин, сделанный из крупного плода какого-то дерева. Поставив его на "стол", она молча удалилась.
- Что, ребята, отведаем, чем здесь питаются? - весело сказал капитан.
- Надеюсь, ты дашь мне сделать анализ? - спросил Ченг.
- Анализ?! - удивился капитан. - Ты что, Джеймс, на солнце перегрелся? Неужели ты думаешь, что нас здесь отравят?
- Довьеряй, но провьеряй, как говорит Пётр, - неудачно попытался воспроизвести русскую поговорку доктор.
- Ладно, валяй, - небрежно махнул рукой Дональдсон. - Только
быстро, а то жрать охота.
Через десять минут Ченг начал складывать свои пробирки обратно.
- Ну что, "Проверено, мин нет"? - усмехнулся Барков.
- Да, всё нормально. Можете есть, - невозмутимо ответил Ченг.
- Как же она это делала?.. Кажется, так, - Дональдсон попытался повторить движение женщины, но у него ничего не получилось, и в
рот ему попал только лист с несколькими прилипшими крупинками.
- Лучше вот так... - Свенссон взял листок, пальцем нагрёб на него крупу с мясом и сунул образовавшуюся "тарелочку" в рот. - М-м... ничего.
- Сейчас попробуем... - сказал Митчелл, повторив движение Магнуса. - М-м... нормально. Крупа по вкусу напоминает рис. Мясо... не знаю... как тушёнка... свиная или говяжья... Не знаю. А этот листик... он похож на шпинат, только намного жестче.
- Надеюсь, вы понимаете, что мы вряд ли найдём здесь коров или свиней, - сказал Ченг. - Так что, скорее всего, мы едим какую-нибудь ящерицу.
- Плевать! - махнул рукой Свенссон. - Главное, что это можно есть.
- Правильно, Магнус! - поддержал его Барков.
Митчелл брезгливо поморщился, и снова запустил руку в блюдо:
- Голод не тётка, а наши запасы на исходе, - сказал он.
- А жратва-то теплая! Подогревали видно, - заметил Барков.
- А в кувшине что? - спросил Дональдсон.
- Аш два о. Обыкновенная родниковая вода, - с улыбкой ответил Ченг.
Проглотив листик с крупой, доктор обратил внимание на оконную занавеску. Он подошёл к окну, и принялся её разглядывать и ощупывать, время от времени удивлённо покачивая головой.
- Джеймс, что ты такого нашёл в этой занавеске?! - воскликнул капитан.
- Пытаюсь понять, из чего она сделана, - спокойно пояснил Ченг.
- Ну и как?
- Понял. Это длинные листья какого-то растения. Но самое интересное, как они соединены. Они склеены!
- Ничего себе!.. Эй, Магнус, ты куда?!
Приложив палец к губам, Свенссон подошёл к выходу и осторожно выглянул наружу.
- Охраны нету... -- прошептал он вначале, но, присмотревщись внимательнее, тотчас же поправился: - А нет, есть. Только не у этого дома, а у соседнего. Двое с этими... с трубками. Делают вид, что им до нас дела нет.
- Так я и думал, - сказал Дональдсон.
- Конечно, поначалу они будут к нам присматриваться, - заметил
Барков. - Главное, чтобы они нас не прикончили.
Наевшись, астронавты стали бесцельно бродить по дому, не зная чем заняться. Голубое солнце медленно опустилось за деревья, и наступил вечер.
- Будем, наверно, спать ложиться? - предложил капитан.
Все охотно с ним согласились.
- Скафандры не будем снимать, - сказал Ченг, - а то вдруг тут есть какая-нибудь опасная живность.
- Думаю, нам надо поставить кого-нибудь на страже, - произнёс Дональдсон.
- Я пойду, - заявил Свенссон, шагнув к выходу.
- Хе! Тоже мне, хозяева! - посетовал Митчелл. - Ни постели, ничего...
- Ладно, мы народ неприхотливый, - сказал Барков, пристраиваясь в углу, около печки, - обойдемся без нежностей.
Все уже успели задремать, когда в дом вошли две женщины с большими свёртками в руках. Свертки оказались очень тонкими подушками и одеялами. Расстелив всё это на полу, туземки молча поклонились и вышли.
- Вот это совсем другое дело! - пробормотал Митчелл, плюхаясь головой на подушку.
- Шуршит что-то... - отметил Ченг, удивлённо вертя подушку в руках. - Листьями, что ли, набита?
Так же, как и занавески, их подушки и одеяла были склеены из тех же длинных светло-зелёных листьев. Причём одеяла были склеены в несколько слоев.
Наконец все уснули, и только Свенссон уныло дежурил у входа.
Никто их в эту ночь не потревожил, и все последующие ночи они спали уже без скафандров и без "охраны".
* * *
Так астронавты прожили в поселении местного племени странных существ ещё три дня. Всё это время они присматривались к жизни хозяев и изучали их странный язык. Особенно преуспел в этом Барков. Он даже занялся составлением словаря, в котором переводил слова туземцев на русский и на английский. Дональдсон решил от него не отставать и тоже сумел довольно много чего выучить. Правда, это были лишь простые выражения и имена некоторых обитателей посёлка. В частности, им удалось узнать, что человеко-ящеры сами себя именуют "грэррками", а пожилой туземец в балахоне - вождь этого племени и зовут его Аррурк. Что же касается здоровяка с кольцами на предплечьях, то он оказался всего лишь главой своеобразного разведывательного отряда. Он быстро привязался к новым гостям, и часто навещал их в свободное от своих забот время. Звали его Фэрпаррг. Держался он немного высокомерно, но, судя по всему, неприязни к астронавтам не испытывал. Однако поначалу он был чересчур осторожен и вздрагивал от каждого резкого движения. Видимо немного боялся. Но боязнь эта вскоре прошла, и он стал общаться с ними более раскованно. Наблюдая за ним, они пришли к выводу, что он является родственником вождя, в общении с которым он был менее почтителен, чем другие.
