Познание — занятие крайне заразительное. Желающих участвовать в поисках было предостаточно.
Специально подобранные группы ученых исследовали город, пытаясь обнаружить новые загадочные проявления инопланетного присутствия.
Но очевидных артефактов обнаружить не удалось. Если не считать статистически установленного странного эффекта локального страха в одном из зданий на центральной улице города. Оказалось, что горожане обходят стороной до тех пор популярный универсам в центре Хармонта. Нельзя сказать, что покупать стали меньше. Покупателей не стало вообще. Абсолютный ноль. За последний месяц не было совершено ни одной покупки. Здравого объяснения этому удивительному факту ученые предложить не смогли. Спрашивали у жителей близлежащих домов, почему они перестали покупать продукты в этом конкретном универсаме? Но все они, как будто сговорившись, угрюмо твердили: «Не хотим, и все». Не удивительно, что и все до единого продавцы вскоре дружно уволились. Они, кстати, тоже не стали покупать в своем универсаме товары даже по сказочно сниженным ценам.
Пильману осталось только признать этот странный факт за явное проявление «хармонтского феномена». Это стало первым необычным наблюдением после появления в Хармонте Института. Но пользы от такого «открытия» не было никакой. Оно стало лишь очередной информацией, объяснения которой не удалось найти. Очевидно, что смысл явления следовало искать в психологии, а не в физике, чем, собственно, в первую очередь должен был заниматься Институт. Привлекать психологов Пильману не хотелось, в его планы не входило становиться филиалом сумасшедшего дома.
Организация нормальной работы Института требовала огромных затрат физической и моральной энергии. Пожалуй, только один вопрос решился сам собой. Многие зажиточные жители города продавали за бесценок свои дома правительству и перебирались на постоянное жительство в другие города штата, лишь бы подальше от Хармонта. Так что приглашенные для работы в Институте ученые в жилье не нуждались. Но уже через три месяца хармонтцам было запрещено покидать город. Пильман поинтересовался у мэра, на каком основании введен такой странный запрет. Тот ответил не сразу, покраснел и долго обижено сопел, а потом поведал, что из офиса губернатора штата ему сообщили, что, оказывается, с появлением в новых местах проживания переселенцев из Хармонта там стали происходить необъяснимые и очень неприятные события.
Скажем, открывает человек книжную лавку, и начинают с его покупателями случаться всевозможные неприятности. Люди вываливаются из окон, гибнут в автомобильных катастрофах, вырезаются гангстерами и хулиганами, тонут на мелких местах, и так далее, и так далее. Возрастает количество стихийных бедствий. Откуда-то берутся смерчи и тайфуны, которых в этих местах никогда не видывали, на город обрушивается полугодовая норма осадков, реки выходят из берегов и затапливают город и его окрестности. Казалось бы, случайность, но ученые говорят, что факторный анализ и статистика достаточно точные науки, чтобы связать происходящие катастрофы с появлением в этих местах переселенцев из Хармонта.
Пильман поморщился. Еще одно метафизическое проявление «хармонтского феномена».
— Да. Неприятно. Но исключать подобные проявления нельзя, — вынужден был признать он.
— Скажите, что все это значит? — горячился мэр, промокая платком разгоряченный лоб. — Отныне все хармонтцы заразные? Вы можете нас вылечить?
— Поверьте, мы сами хотим побыстрее разобраться с «хармонтским феноменом». Ответы на ваши вопросы обязательно будут найдены. Ради этого мы и строим в вашем городе свой Институт. Дайте нам немного времени. Мы привлекли для проведения исследований лучших ученых страны, самые светлые умы. Рано или поздно мы узнаем правду, можете не сомневаться.
Пильман хотел казаться оптимистом, уверенным в своих силах, но понимал, что получается это у него не очень убедительно. Было от чего загрустить.
Итак, добавился еще один метафизический феномен — статистический. А это означает, что придется организовать еще одну лабораторию и приглашать на работу людей, которых он признавал учеными с большим трудом.
Проблемы с Евой
Полгода пролетели незаметно, в трудах и заботах. Честно говоря, у Пильмана не было времени вспоминать о своем опрометчивом обещании Еве закончить изучение «хармонтского феномена» за полгода. Они виделись часто, каждое воскресенье. Иногда Валентин прилетал в Вашингтон, иногда Ева в Хармонт. Вынужденная разлука пошла на пользу, они стали лучше относиться друг к другу. Но полгода прошли, а Пильман свое обещание не выполнил. Кто бы мог подумать, что работа в Хармонте растянется на долгие годы. Нельзя сказать, что он забыл о нем, скорее считал его не слишком обязывающем — текущая работа не оставляла времени для выполнения необдуманных клятв, а вот Ева помнила. Можно было не сомневаться, что она потребует объяснения.
— Ты помнишь о нашем договоре?
— Конечно, вот только сроки его выполнения чуть-чуть сдвинулись. Работы оказалось немного больше, чем это представлялось ранее.
— Ты сказал — немного?
— Хорошо, правильнее было бы сказать, много, очень много. Серьезные проблемы у нас возникают постоянно. Некоторые из них решаются относительно быстро и легко, о некоторых я только догадываюсь, как их можно решить. А есть такие, для которых решение еще не придумано. Но главное, и это особенно печально, что наверняка существуют феномены, о которых пока ничего неизвестно, поскольку они никак себя еще не проявили. Точнее, мы, наверное, что-то такое наблюдаем, но не догадываемся, что должны это изучать. Известно только, что они есть.
Ева прекрасно понимала, что свою работу Пильман на полпути не бросит, какие бы убедительные доводы для этого не приводились, поскольку это означало бы, что он ставит крест на своей карьере. Требовать такого подвига от своего мужа Ева не могла, тем более, что подобная просьба была заведомо невыполнимой. Понятно было, что выбор должна сделать она.
— Если я откажусь от своей директорской должности, ты первая будешь презирать меня, как безвольного слабака, — сказал Пильман грустно.
Он знал, что жена не любит неудачников.
— Неплохо ты здесь устроился, дорогой, — сказала Ева сурово. — Красивый дом.
— В нем раньше жил владелец местного ресторана. Очень богатый человек. Он перебрался в Филадельфию. Струсил, наверное, и теперь продает его за полцены. Через полгода этот дом станет нашим.
— Хорошее приобретение.
— Ты можешь перебраться ко мне в любой момент. Кстати, как там поживает твой профессор Кэррик и его выдающееся исследование?
Ева улыбнулась, и Пильман немедленно успокоился, пронесло.
— Профессор Кэррик оказался балбесом. Ему так и не продлили грант. Для него это стало ударом. А все потому, что он давно выдохся, потерял боевой дух. Ходит, шепчет что-то про себя. Сдался, старикан. Наверное, ищет в своих рассуждениях ошибку.
— Вот как. Что ж, прекрасно. Это многое упрощает. Нам нужен талантливый математик. Нам необходимы динамические модели метафизических процессов, с которыми мы сталкиваемся. Надеюсь, что эта работа тебе понравится. Соглашайся. Считай, что собеседование ты прошла. Я предлагаю тебе интересную и перспективную самостоятельную работу.
— Это будет выглядеть, словно я проиграла.
— Ерунда. Ты не можешь проиграть, поскольку мы с тобой давно поняли, что занятия наукой вовсе не игра на деньги с нулевой суммой. Так что проиграть мы не можем, только выиграть. Мое предложение — всего лишь подтверждение очевидного факта: мы созданы для того, чтобы поддерживать друг друга, тем более, когда в этом есть нужда. Как ни грустно констатировать, но мы уже не столь молоды, как привыкли думать. Перед нами один путь — вверх по карьерной лестнице.
