увлекаясь, не обремененный навязчивыми идеями, будто усталый пассажир поклажей.
Перво-наперво, нужно было разжиться жратвой. Оставив неразобранные вещи в комнате, Юрик вышел в сквозной коридор, по обеим сторонам которого располагались двери в комнаты. И постучал в соседнюю. Тишина. В следующей тоже никого дома не оказалось. «Середина дня», – сообразил Юрик. – «Все на работе.» И пошел искать магазин, полагаясь на нюх.
В неказистом магазине, сварганенном на скорую руку все из тех же щитовых блоков, Юрик испытал самый большой шок в своей жизни. Сказать, что он был удивлен, это не сказать ничего. Изумлен, ошеломлен, ошарашен – это вернее. Ничем не примечательный рядовой БАМовский магазин был филиалом рая на земле. Клубничный компот из Венгрии, болгарское лечо, персики в собственном соку, зеленый горошек, прибалтийские шпроты, тушенка, пузатые трехлитровые банки соков в ассортименте, вина, кофе, майонез, сухое молоко, яичный порошок, целая выставка дефицитнейших консервов и, как вишенка на торте, сгущенка. Яблоки и груши были непривычного вида, как позже узнал Юрик – китайские. Все, что на «большой» земле было страшнейшим дефицитом, здесь свободно лежало на полках заурядного магазинчика. Письма давно прижившейся здесь тетки – материной сестры, которую, кстати, надо бы навестить в ближайшие дни, о потрясающем снабжении БАМа не врали и даже нисколько не преувеличивали. В середине рабочего дня магазин был практически пуст. Юрик решительно двинулся к прилавку.
«У, какой молоденький, да хорошенький. Никак впервые у нас? Что-то я Вас раньше никогда не видела,» – встретила его россыпью вопросов продавщица – лукавая деваха лет двадцати с сильно подкрашенными глазами и ярко-красным лаком на ногтях. Была она вполне себе ничего – аппетитная, смешливая, выебонистая. Блятским глазом смотрела весело и не таясь. Юрик приосанился.
«Угадали. Сегодня приехал. Посоветуете, чем приезжему на ужин разжиться?» – вступил он в беседу.
«Чего ж мудрить? Тушенки возьмите, да картошки. Самая мужская еда. Ну и сгущенки, конечно. Её все по первости берут. А потом объедаются,» – обстоятельно ответила продавщица.
«Откуда ж такого симпатичного студентика к нам занесло?» – игриво поинтересовалась она, безошибочно определив социальный статус покупателя.
«С Рязани,» – солидно ответил Юрик.
«А я то думала из столицы,» – притворно-разочарованно протянула продавщица.
«Да до нее от Рязани всего двести километров,» – поспешно сообщил студент, слегка задетый незначительностью малой родины.
«А проставляться по приезду будете? Тогда шоколаду возьмите, под вино хорошо.»
«Да некому пока проставляться,» – развел руками Юрик и кинул пробный шар. – «Вот разве что Вы со мной приезд отметить захотите? Расскажите мне как тут и что.»
Девчонка жеманно хихикнула: «Экий Вы прыткий. Сразу вино – из столицы. Почти.»
«Ну можно и отметить,» – как бы призадумавшись на минутку, ответила она. – «Я, кстати, Женя.»
«А я – Юра. Будем знакомы.»
Купив все, что подсказала новая знакомая, и уговорившись встретить ее после работы, Юрик рысью помчался в барак. Вечер нежданно-негаданно обещал стать приятным во всех отношениях. Надо хоть паутину из углов повымести, прежде чем даму принимать.
***
Каждая незамужняя женщина считает своей святой обязанностью прибрать к рукам холостого мужика. Тоня не была исключением. Олега она обихаживала последние два года. И почитала себя величайшей неудачницей. Поначалу казалось, что мужик, оставшийся один с маленьким ребенком, – легкая добыча. Ну чего ему еще надо? Тоня и приготовит, и приберет, и постирает, и даст всегда, не отговариваясь головной болью. А уж всякие мелочи, которые мужику и в голову не придут, вроде того же букета к 1-му сентября, только женский глаз и доглядит.
Олег исправно ел приготовленное, за пришитые пуговицы благодарил, а чаще просто отрабатывал признательность, счищая снег с ее крыльца или натаскивая порубленный топором на куски лед из бочки. Трахал регулярно и с явным удовольствием. Но дальше дело не шло. Какого же рожна ему еще надо? Они оба были разведены, у каждого по маленькой дочке (Тониной Аленке было 6 лет), живут практически вместе, всего то через стенку. Расписаться – просто формальность, узаконить то, что и так уже есть на самом деле. Да над ней уже люди скоро смеяться будут. Ни два, ни полтора. Похоже, правы девчонки с работы, осталось только одно средство, самое верное и надежное, – залететь. Тогда уж он точно на ней женится и пикнуть не вздумает. Но решиться на этот убойный маневр Тоня никак не могла. Проблема была в том, что детей она больше не хотела. Категорически. Наелась материнства с Аленкой по самую макушку. Вечно замоченные в тазу пеленки и подгузники, другие – сохнут на веревке под полотком кухни, третьи – свалены грудой на гладильной доске. Непрерывный конвейер. Постоянно греется на плите большая кастрюля с водой. В квартире сыро, словно в бане. Да и квартира то – не развернуться: комната, кухня, да коридор, где бочка с водой стоит. Молока нормального и то нет, только сухое.
Тоня давно решила, что второй раз ей такого счастья не надо. За то время, что Аленка была маленькой, она дико устала. Многодневная, многолетняя усталость лежала на плечах, точно мешок с мукой, не давая хоть немного приподнять голову и вздохнуть. Тоня только-только начала отходить от нее, устроилась на работу, завела мужика. Жизнь начала налаживаться. И ей так хотелось жить. Жить для себя, получать удовольствие. Ничего особенного: сходить иногда в кино, купить обновку, съездить на море. А не вариться в очередном кошмаре под названием «младенец».
Подружкам своих радикальных мыслей она не озвучивала, еще сочтут лентяйкой и любительницей легкой жизни. Может, потому и запала Антонина на Олега. Ребенок у него уже есть, больше просить не будет. Как бы все хорошо могло сложиться. Заработает он себе на машину рано или поздно, и уедут они из поселка к нему на родину в Ставропольский край. Там тепло, полно фруктов и море недалеко. Вот была бы благодать!
Антонине было 27 лет. Возраст солидный. Приехала она на БАМ с первым мужем и Алену родила уже здесь. Муж растворился в необозримых таежных далях три года назад. Тоня отдала дочку в детский сад и устроилась работать туда же поварихой. А что? Очень удобно. Никогда не болит голова, что не успеваешь в садик за ребенком. И Аленка всегда сыта и присмотрена.
Дверь на кухню приоткрылась, и в щелочку просунулась Любина голова: «Тоня, что сегодня на полдник?»
«Запеканка с киселем.»
«Ну слава Богу, запеканку точно съедят, по тарелкам размазывать не будут,» – облегченно выдохнула Люба. Детей Люба не то чтобы не любила, но должным терпением при общении с ними похвастаться не могла. Была
