Ознакомительная версия.
И еще одна мысль. Наверняка, правительство Зоны смогло бы организовать встречу получше, чем эта…
Отсек, идущий следом, — после всего предшествующего он выглядел приятно. Это было яйцо, футов шестидесяти длиной и сорока в ширину. Больший конец, нацеленный в противоположную двигательной секции сторону, был так густо изъеден пылевыми частицами, что казался исцарапанным песком. Меньший конец был остроконечным и гладким, почти блестящим. Бреннан кивнул сам себе. Во время ускорения таранно-черпающее поле должно было защищать передний конец от микрометеоритов. Во время торможения его перемещение назад приводило к тому же.
Отверстий на яйце не было.
За выпуклой оболочкой центральной секции началось какое-то движение. Бреннан напряг зрение, пытаясь увидеть побольше… Но ничего не случилось.
Странный способ строить корабли, подумал он. В центральном отсеке, должно быть, находится система жизнеобеспечения. Поскольку в нем есть иллюминатор, а в следующем отсеке нет. А двигатель опасно радиоактивен, в ином случае зачем было бы так растягивать судно в пространстве. Но это означает, что кабина жизнеобеспечения расположена таким образом, чтобы защищать идущий следом отсек от радиации двигателя. В этом отсеке должно находиться нечто более важное, чем сам пилот, — с точки зрения этого пилота.
Или так, или же и пилот, и конструктор — глупцы, а то и просто сумасшедшие.
Сейчас корабль Постороннего не двигался: двигатель его остывал, секция жизнеобеспечения находилась в нескольких сотнях футов отсюда. Бреннан ждал.
Должно быть, я — шовинист, — сказал он себе. — Какое я имею право судить об их душевном здоровье по стандартам Зоны?
Губы его скривились. Наверняка имею. Этот корабль плохо спроектирован.
Чужак покинул свое судно.
Каждый мускул Бреннана дрожал, пока он рассматривал его. Чужак был двуногим, отсюда он выглядел вполне человекоподобным. Но вышел он «сквозь» иллюминатор. Он стоял на фюзеляже своего корабля, неподвижный, выжидающий.
У него были две руки, одна голова, две ноги. Он пользовался скафандром. У него было оружие — похоже на реактивный пистолет — но что именно, сказать было невозможно. Но Бреннан не обнаружил ранца. Реактивный пистолет требует гораздо большей сноровки, чем реактивный ранец. Кто бы им стал пользоваться в открытом космосе?
Кого он хочет обмануть своим ожиданием?
Ясное дело, Бреннана.
На какое-то дикое мгновение он решил сейчас же запустить двигатель и смыться отсюда, пока не поздно! Проклиная себя за трусость, Бреннан направился к люку. Те, кто строил одноместные корабли, строили их настолько дешево, насколько это было возможно. В его корабле не было воздушного шлюза, просто дверь и насосы для откачки воздуха. Скафандр Бреннана был герметичным. Все, что ему предстояло сделать, — это открыть люк.
Включив магниты ботинок, он выбрался наружу.
Медленно тянулись секунды, пока Бреннан и Посторонний рассматривали друг друга. Он выглядит вполне гуманоидом, — думал Бреннан. — Двуногий. Его голова — верхняя часть тела. Но если они гуманоиды и освоили космос настолько, что могут строить межзвездные корабли, он не может быть таким глупым, каким кажется его судно. Необходимо узнать, какой груз несет его корабль. Возможно, он и прав. Возможно, груз более ценен, чем его собственная жизнь.
Посторонний прыгнул.
Он летел к нему, словно пикирующий сокол. Бреннан не отступил, дрожа от ужаса и все же поражаясь мастерству чужака. Посторонний не воспользовался своим реактивным инструментом. Его прыжок был безупречен. Опуститься он должен был совсем рядом с Бреннаном.
Упругими конечностями Посторонний ударил по корпусу корабля, погасив инерцию, словно заправский зонник. Он был меньше Бреннана, не более пяти футов ростом. Бреннан мог смутно видеть его лицо сквозь щиток шлема. Он отшатнулся, отшагнув подальше назад. Лицо Постороннего было отвратительным и безобразным. Проклятый шовинизм: от лица Постороннего мог бы забарахлить и компьютер.
Этот шаг назад не спас его.
Посторонний был слишком близко. Он потянулся к нему, герметические перчатки его скафандра неожиданно сомкнулись вокруг запястья Бреннана. Чужак прыгнул.
Бреннан, задыхаясь, попытался вырваться, но было поздно. Хватка Постороннего напоминала стальную пружину. Кувыркаясь, они летели к напоминающему глазное яблоко отсеку жизнеобеспечения, и с этим Бреннан ничего не мог поделать.
— Ник, — сказал интерком.
— Слушаю, — отозвался Ник. Он не выключил аппаратуру.
— Досье, которое вам нужно, озаглавлено «Джек Бреннан».
— Откуда ты знаешь?
— Мы связались с его женщиной. У него она только одна — Шарлотта Виггз, да еще двое ребятишек. Мы убедили ее, что это крайне важно. В конце концов она нам сказала, что он отправился обследовать троянские точки Урана.
— Урана… Это звучит правдоподобно. Каттер, сделайте мне одолжение.
— С удовольствием. Обслуживающий персонал?
— Да. Пусть присмотрит, чтобы «Жужжащая птица» была обеспечена горючим и продовольствием. И продолжает следить за этим вплоть до дальнейших распоряжений. Оборудуйте «Птицу» добавочными стартовыми двигателями. А потом сфокусируйте переговорный лазер на Нью-Йоркском штабе армии и в таком положении оставьте. Разумеется, вам потребуются три лазера. Чтобы связь не прерывалась из-за вращения Земли.
— О'кей. Других поручений нет?
— Нет. Просто держите лазер все время наготове.
Ситуация менялась чертовски быстро. Если ему потребуется помощь Земли, то она потребуется очень скоро. Наиболее надежный способ убедить плоскостников — отправиться туда самому. Но Первый Председатель никогда не бывал на Земле. И надеялся, что и на этот раз тоже не придется этого делать. Но лишь Упрямство Вселенной стремится достигнуть Максимума.
Ник начал бегло пересматривать досье Бреннана. Скверно: у того были дети.
Первые четкие воспоминания Физпока датировались тем днем, когда он осознал себя защитником. Он мог бы вызвать туманные образы и того, что было с ним и до этого. Вспомнить о страданиях и сражениях, об открытии новых видов пищи, о переживаниях, связанных с сексом и любовью, о ненависти, о ползучих деревьях в долине Пичока. С полдюжины раз он с любопытством наблюдал, как женщины рожали детей, которые — он это чувствовал — были его собственными. Но помнилось все это смутно.
Когда он стал защитником, то начал мыслить ясно и четко. Сперва это было неприятно. Ему приходилось заставлять себя заниматься этим. Другие помогали ему и обучали.
Шла война, и он прошел сквозь нее. Поскольку ему пришлось развивать в себе привычку задавать вопросы, то прошли годы, прежде чем он ознакомился с историей.
Ознакомительная версия.
