Симмонс положил на стойку вторую сигару.
— Вот что, приятель, ты, я вижу, парень свойский. Общий язык найдем.
— Ну… — начал было отставной боксер, но Симмонс пресек попытку в зародыше.
— Найдем, не сомневайся. А теперь слушай. Эти умники, что — в самом деле в прошлое отправляют людей или так, на арапа?
— Н-не знаю, — выдавил из себя верзила, с вожделением разглядывая лежащую на стойке сигару. Симмонс положил рядом еще одну.
— Вроде бы, вправду.
Четвертая сигара немного развязала церберу язык.
Пятая сделала словоохотливым. После шестой стали закадычными друзьями.
— Отправляют, — доверительно зашептал верзила на ухо Симмонсу, перегнувшись через стойку и воровато озираясь. — Отправляют, душегубы. Думаешь, тот зря тут хныкал? У них там чего-то еще недоуле… недоури… фу, черт, язык сломаешь! Чегой-то не в порядке, в общем. То не туда зашлют, то не там высадят. Один тут на Амазонку-реку просился, вроде бы по каким-то зубастым рыбам специалист. Так что ты думаешь? В чем мать родила вернулся! Часа два слова сказать не мог, трясся. Оказывается, его к амазонкам закинули по ошибке. Это бабы такие. Без мужиков, вольным табором живут. Ну, и накинулись на беднягу. Еле ноги унес. Отдышаться только успел и сразу на развод с женой подал. «Не желаю, говорит, породу их подлую видеть! Зверье дикое и то в тыщу раз добрее!». Так-то.
А другой туда человек-человеком отправился, а обратно горьким пропойцей. До сих пор от алкоголизма излечиться не может. А некоторые и вовсе не возвращаются. Отправили — и каюк!
— А как же фирма потом выкручивается?
— Да уж как придется. Если у покойного родственники настырные, — случается, компенсацию платят. А нет, — некролог в газете и все. Только обычно никто за пропавшими не приходит… Да, сэр. Абсолютно безопасно, сэр. Можете не сомневаться. Мы — фирма солидная.
Верзила выпрямился и одновременно сгреб со стойки сигары. В боковую дверь вошел невысокий щеголевагый мужчина в твидовой паре, при галстуке бабочкой. Посеребренные сединой волосы были подстрижены с вистов и старательно зачесаны к темени, где явно намечалась лысина. Ухоженные усики вздернулись, словно у кота, почуявшего мышь.
— О'Нейл!
— К вашим услугам, сэр! Обслуживаю клиента, сэр, Интересуются условиями.
— Прошу вас, — мужчина распахнул дверь и сделал приглашающий жест. Симмонс пересек вестибюль и поздоровался.
— Симмонс.
Мужчина продолжал придерживать дверную ручку. На указательном пальце поблескивал перстень с изображением трилистника.
— Очень приятно. Смит, технический директор фирмы.
Смит галантно наклонил голову, пропуская гостя, вошел сам и плотно притворил дверь.
Спустя некоторое время Симмонс в сопровождении Смита вышел из кабинета, попрощался за руку с техническим директором, еще более галантным и предупредительным, чем в начале их знакомства, по-свойски подмигнул О'Нейлу, который вскочил с такой поспешностью, что опрокинул табурет, и, насвистывая, зашагал по улице.
Рубикон остался позади. За время пребывания под гостеприимным кровом «Браун, Чичестер, Каневски и K°» Симмонс:
1) бегло осмотрел аппаратуру и убедился в том, что телепортация в прошлое — не блеф;
2) в качестве пробного путешествия побывал в Париже 25 апреля 1977 года и даже купил у цветочницы на Монмартре букетик фиалок, без сожаления расставшись с золотым обручальным кольцом, которое продолжал носить по привычке и которое было ему ни к чему, а франками он, естественно, не располагал. Ошарашенная его щедростью, парижанка пыталась на радостях всучить сумасшедшему иностранцу всю корзину, но он благоразумно отказался;
3) приобрел билет на имя м-ра Стоунхила с супругой, дающий им право «совершить путешествие в любую по их усмотрению эпоху прошлого и вернуться обратно по их собственному желанию». Ознакомился с краткой инструкцией, состоящей из граф «можно», «нельзя», «категорически воспрещается», и расписался за обоих.
Техника возвращения в свою эпоху оказалась предельно простой: стоило лишь нажать кнопку на специальном поясе, которым фирма снабжала клиента, и он мгновенно телепортировался в кабину, откуда начиналось его путешествие во времени. Бедолага, возвратившийся из путешествия в костюме Адама, вероятно, не успел опомниться, как похотливые амазонки сорвали с него одежду вместе с поясом. Ну, а каким образом он потом умудрился заполучить пояс обратно, по-видимому, так навсегда и останется его личной тайной.
Только изрядно намокнув, Симмонс пришел в себя и с удивлением обнаружил, что над городом вовсю грохочет гроза. Надо было где-то переждать ливень. Он огляделся по сторонам и, увидев на противоположной стороне залитую потоками дождя витрину цветочного магазина, торопливо перебежал улицу. В крохотном, освещенном люминесцентными лампами магазинчике стоял тепличный запах сырой земли, настоянный на ароматах цветов и листвы. Выбор был невелик: орхидеи, несколько разновидностей цветущего кактуса и еще какие-то причудливые цветы, названий которых Симмонс не знал. В углу возле кассы-автомата старик в белоснежном переднике беседовал о чем-то с древней старушкой, словно сошедшей со страниц диккенсовских романов. Кроме них в магазине никого не было. Симмонс снял шляпу и поздоровался. Старик приветливо улыбнулся в ответ, а старая леди удостоила снисходительным наклоном головы в духе времен королевы Виктории и вернулась к прерванному разговору.
— Вы можете мне сказать, куда катится этот мир, Джим?
— Не могу, мисс Аткинсон.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы в ноябре были грозы?
— Нет, мисс Аткинсон. Разумеется, нет.
Делая вид, что любуется орхидеями, Симмонс наблюдал за их разговором.
— А не кажется ли вам, Джим, что все эти новомодные штучки до добра не доведут?
Старик горестно вздохнул и развел руками:
— Да уж куда хуже, мисс Аткинсон.
В голосе мисс Аткинсон проклюнулись теплые нотки.
— Вы всегда были пай-мальчиком, Джим. Я-то вас вот такусеньким помню. В вас уже тогда чувствовалась хватка настоящего бизнесмена. Кстати, как ваша торговля, Джим?
Это она могла бы и не спрашивать: унылый вид магазинчика говорил сам за себя.
— Так себе, мисс Аткинсон. — Старик пожал плечами. — Теперь мало кто интересуется цветами. Не то что в прежние времена.
— О, да! — сморщенное, точно у мумии, личико мисс Аткинсон приняло мечтательное выражение. — Наше поколение умело ценить маленькие радости. Помню, в день моего рождения Гектор преподнес мне… Как вы думаете, Джим, что преподнес мне Гектор?
— Откуда же мне знать, мисс? — взмолился старик. — Кольцо с сапфиром?
