Взошло фиолетовое солнце, Требовалось подыскать место для ночлега. После недолгих раздумий я взобрался на высокую скалу, прогнав оттуда стаю иглоносов. При этом мне пришлось выдержать небольшой бой, потому что поначалу твари не сдавались, взяв меня в кольцо и атаковав по всем правилам военного искусства. Щетинясь пучками игл, увенчивавших функциональный нарост, который находится у иглоносов спереди, где у большинства существ расположена голова, они бросались на меня, стараясь поразить в ноги и живот. В их действиях прослеживалась организация, необычная для тех мест, откуда я держал путь. Мне пришлось всерьез поработать мечом, а в довершение пустить в ход фотонные пучки. Не вынеся подобного обращения, иглоносы оставили скалу. Ночью им придется несладко, вероятно, все они погибнут, но я не чувствовал ничего похожего на угрызения совести. Твари обречены погибнуть, человек должен жить.
День подходил к концу. Светило стремительно тонуло в блеклой массе Лоретага. У меня не было времени, чтобы соорудить полноценную защитную стену. Я ограничился тем, что создал небольшой конус. Теперь следовало поскорее заснуть. Расстелив плащ, я улегся на него, не выпуская из руки меч. Черная пелена забытья уже застилала сознание, когда рядом послышался шорох, и мелодичный голос вымолвил:
— Русий!
Русием меня назвала мать. Я не знал ее. А может быть, это имя дало мне государство. Русий — лишь двое могли произнести здесь это слово. И лишь у одной был такой мелодичный голос.
— Ты выбрала неудачное время для визита, — мгновенно отреагировал я, открывая глаза.
Да, это была она, Леда, во всем великолепии вечно юной, непорочной красоты. На ней был легкий золотистый комбинезон, подчеркивавший соблазнительные очертания изящной фигурки, и кожаные сапожки по колено. Я покрепче сжал меч. Это очаровательное создание было опаснее десяти шарообразных змей вместе взятых.
Леда заметила мое машинальное движение и улыбнулась. Затем она сделала шаг ко мне, но наткнулась на силовой конус. Тонкие руки уперлись в невидимую стену. Я отчетливо видел, как напряглись в тщетном усилии прорвать преграду очерченные эластичной тканью мышцы. Это был клон — органическая пустышка, годная лишь на то, чтобы быть сожранной. Он не представлял для меня опасности.
— Ты не хочешь впустить меня? — спросила гостья, и уголки розовых губ обиженно опустились. Это был дешевый трюк, но он пронял меня, хотя внешне я остался бесстрастным.
— Ты явилась в очень неудачное время. Наступает ночь. Если я не успею уснуть, на меня нападут ночные твари.
— Твари? Я боюсь! Пусти меня к себе! Пожалуйста!
В ее словах была такая мольба, такой неподдельный испуг, что только каменное сердце могло остаться равнодушным. Мне следовало отказать, но я не смог. Мне вдруг вспомнилась мать, которую я не знал, и которая, по словам Командора, была очень похожа на Леду. Поэтому я раздвинул конус и пропустил непрошеную гостью внутрь. Она тут же прижалась ко мне, обдав теплом упругого тела.
— Что тебе от меня надо?
Леда подняла голову, желая заглянуть мне в лицо, но наткнулась на непроницаемую маску шлема.
— Я пришла спросить, не надумал ли ты принять мое предложение.
— Расстаться со сверхсутью?
— Да.
— Нет, — ответил я и быстро прибавил: — А теперь — выметайся!
— Нет!
Леда уткнулась лицом в мою грудь. Я почувствовал, как затрепетало ее тело. От Леды пахло страхом.
— В чем дело? — Я грубо взял рукой подбородок девушки, заставляя ее поднять глаза. Они светились кошачьими огоньками. — Ты же клон!
— Да, — прошептала она. — Но я хочу жить.
Моя глотка исторгла жестокий смех.
— Копия остается лишь копией. Ее можно воссоздать бесчисленное множество раз. Мир ничего не потеряет, если исчезнет клон.
— А если исчезнет человек?
— Почти ничего. — Я приоткрыл конус. — Проваливай, я должен заснуть!
— Нет! — Леда зарыдала и повисла на моих плечах, в результате чего мы повалились на землю и теперь пребывали в двусмысленном, хотя, не скрою, в приятном положении.
— Какого… — Я не договорил и быстро закрыл конус, потому что неподалеку замаячила смутная тень. Она скользнула мимо, словно принюхиваясь, и растворилась во тьме. Леда лежала на мне, тихо всхлипывая. Мне стало жаль ее.
— Понимаю, что тебя ожидает смерть, но я не могу оставить тебя здесь. Мне надо уснуть, уснуть одному. Рядом со мной не должен находиться никто. Иначе мне грозят крупные неприятности.
— Но я не хочу умирать!
— Понимаю…
— Ничего ты не понимаешь! — с отчаянием выдохнула девушка. — Ведь я человек, я боюсь смерти.
Я пытался оставаться спокойным и терпеливым.
— Вас много. Тебе на смену придет новая…
— Нас много, но ведь я одна.
Я вдруг понял, о чем она говорит. Она действительно была одна, и ей было наплевать на всех прочих Лед. Было над чем задуматься. Нечеловеческое менторским голосом Контроля требовало: выкинь ее! Зачем подвергать себя ненужному риску? Сын атлантки, обнимая содрогающееся от страха тело, был против. В нем говорил человек — сильный, с претензией на благородство. Такие прикрывают грудью и вечно забывают о спине. Таких убивают ударом ножа под лопатку. Слаб человек, верующий в надуманные идеалы, силен, верящий в себя. Я не смог поступиться тем немногим, что именовал честью. Сдавшись, я сказал:
— Хорошо, оставайся. Но все равно, ты умрешь утром. Я не смогу взять тебя с собой.
В тот же миг Леда приникла губами к моему рту, и я неожиданно испытал наслаждение. Сжав хрупкое тело в объятиях, я ответил поцелуем, столь долгим и сладким, что от него закружилась голова. Думаю, это было не последнее безумство, какое бы я предпринял, но в это мгновение подал голос Контроль. Он был настойчив и не собирался потакать моим слабостям. Около конуса кто-то был. Сбросив с себя Леду, я вскочил на ноги и огляделся. Со всех сторон маячили тени. Их становилось все больше и больше. Они смыкались, пока не образовали сплошную цепь. Тогда они медленно двинулись на меня.
— Я боюсь! — всхлипнула девушка, цепляясь за мою ногу.
— Молчи, дура!
Мне было не до сантиментов и тем более не до изысканных выражений. Я вновь пожалел, что не избавился от клона, когда еще была возможность. Теперь было поздно. Мне предстояло пережить бурную ночь. Что ж, я был готов к бою. Голова была свежа, руки переполнены силой, кровь буквально кипела, расплескивая энергию. Для начала я приоткрыл конус и испробовал действенность фотонных пучков. Раздался дикий визг, раскаленным стержнем пронзивший голову. Я покрепче сжал губы и ухватился рукой за плечо Леды. Она стояла на коленях, обнявши мои ноги, и дрожала.
