В общем, теперь у меня было восемь перстней, среди них два вторых. Я обратился к одному старому искушенному ювелиру, и оказалось, что... Багдасаров вдруг замолчал.
- Что? - не выдержал Ромка.
- Что перстень Яна Вылчека, присланный мне из Польши - поддельный.
Ромка ошарашенно фыркнул, всем своим видом показывая: "Вот это да!"
- Да, подделка. И подделка настолько искусная, что внешне их практически не отличить, все подогнано до микрона. А различаются они вот чем: настоящие перстни изготовлены из сложнейшего сплава, который и в наше-то время получить непросто, а тогда и вовсе невозможно...
- Когда - тогда? - перебил Ромка.
- В середине восемнадцатого века. Когда сработали поддельный перстень, - ответил Багдасаров. - Видишь ли, он изготовлен знаменитым ювелиром-фальшивомонетчиком Уильямом Кроу, настолько искусным, что вскоре подделанные им драгоценности стали цениться не дешевле, чем настоящие, чем оригиналы. Так что этот перстень тоже солидная редкость.
- А поляки тебе его так, за здорово живешь, отослали? - ухмыльнулся Ромка.
- Выходит так, - пожал плечами Багдасаров. - Но вернемся к нашим баранам... Так вот, в сплаве поддельного перстня начисто отсутствует иридий, в настоящих же перстнях и металле оправы замка иридия довольно много. И камень: в настоящих перстнях, ну и замке, конечно, какой-то необычный минерал со странной кристаллической структурой, редкими примесями и анизотропными свойствами. В подделке - самый заурядный александрит, правда до неправдоподобия похожий на этот самый минерал.
- Вот она, подделка, - Багдасаров протянул Ромке перстень, на первый взгляд ничем не отличающийся от остальных. - И вновь нам остается только гадать кому и зачем понадобилось подделывать такой перстень.
- Чем дальше заходит эта история, тем больше в ней темных мест, заметил до сих пор упорно молчавший Дима. Ромка никогда не понимал говорит ли он серьезно или шутит. Не понял и в этот раз.
Багдасаров тем временем открыл дипломат и поставил на стол завернутый в хрустящий целлофан замок и коробку с перстнями. Теперь все семь ее ячеек были заняты.
Освободив замок от упаковки, Слава сказал:
- Пожалуй, самое время вставить ключ в замок...
Они неторопливо соединили перстни в нужном порядке. Толстая составная трубка, в которую превратились семь перстней, приятно утяжеляла руку. Все трое по очереди подержали ее в ладонях. Потом Багдасаров перевернул ее камнями вниз и решительно вставил в замок.
Трубка уверенно встала на место, тихо щелкнув.
Минута тянулась за минутой, в комнате повисло напряженное молчание. Они ждали, но ничего не происходило.
Наконец Ромка не выдержал:
- Где же дорога?
Его вопрос прозвучал на удивление жалобно.
- Я ничего не вижу...
Багдасаров внимательно взглянул на Ромку и отрешенно прошептал:
- Дорогу не обязательно видеть. По ней нужно просто идти. Где-то я это читал...
Шаг к столу они сделали одновременно, к столу, где покоился вставленный в замок ключ.
- Откуда я знаю? - сердито сказал Багдасаров, словно огрызнулся. - Не сработала, и все.
Ромка требовательно таращился на него и отставать не собирался. Перстни уже рассовали по ячейкам, замок, завернутый в замшу и целлофан, остался в центре пыльного стола.
- Может, мы не учли чего-нибудь. Не выполнили некое условие. Или, наоборот, сделали что-нибудь лишнее. Или выбрали неудачное время. Да мало ли? Что мы в сущности знаем? Почти ничего - собери ключ и вставь в замок. А вдруг это нужно делать лишь в полночь с четверга на пятницу, убив предварительно летучую мышь и сориентировав замок по компасу? Да чтобы в радиусе десяти метров не было ничего железного? А?
- Ерунда, - отрезал Дима.
Ромку распирала досада.
- Ерунда, конечно, - уныло согласился Багдасаров. - Но ведь не сработала эта штуковина?
Федоренко поморщился.
- Погоди, Слава, не пыли. Во-первых, с чего ты взял, что не сработала? Вдруг это мы, олухи, попросту ничего не рассмотрели? Думал над этим?
Багдасаров сел на диван.
- Иносказание? - неуверенно предположил он.
- Необязательно, хотя и не исключено.
- А что еще? Не отпирайся, старший, я вижу, что у тебя есть теория.
Багдасаров оттаял и вновь превратился в прежнего Багдасарова пытливого, цепкого, расчетливого и спокойного. Ромке, как всегда, досталась роль слушателя.
Дима помедлил, словно взвешивал в последний раз свои мысли и доводы.
- Ты не задумывался, почему практически все восточные философские системы так или иначе называются "Путь"? Путь длинного кулака, путь дракона, звенящий путь? Даже каратэ - это "Путь пустой руки", а не просто "пустая рука", как все привыкли переводить. Каратэ-до!
- Своеобразный метод самоуглубления? - вдумался Багдасаров, подхватив мысль и развивая ее. - А что? Сколько мы документов переворошили, сколько информации впитали и перелопатили... Это ведь тоже способ самосовершенствования, путь к себе, грубо говоря. Хм, забавно!
- Другой вариант, - продолжил Дима. - Экзамен. Дорога открывается только со второго раза. Или с третьего. Цель - проверить, насколько ты в ней нуждаешься. Если один раз попробовал и охладел от неудачи - гуляй, такие не требуются. А если ищешь, пробуешь снова и снова...
- Да ты просто кладезь мудрости, - усмехнулся Багдасаров. - Только у тебя чересчур уж... астральный подход.
- Предложи материальный, - парировал Дима.
- Я уже предлагал: невыполнение какого-либо условия-фактора.
Дима покивал.
- Знаешь, - досадливо сказал Багдасаров, - поспешили мы с тобой в Киев. Зря не стали копаться в дневниках Филиппа-ключника. Откуда у него такое странное прозвище?
Федоренко пожал плечами:
- Еще не поздно!
Багдасаров вздохнул и глянул на Ромку.
- Вот так-то, Ромочка!
Улыбка его была азартной и чуть-чуть грустной. Ромка улыбнулся в ответ.
- Знаете, ребята... Мне кажется, вы уже давным-давно в дороге. Один я на обочине застрял. Возьмите меня с собой, а?
- То есть? - не понял Дима.
- Можно с вами в архив? Ни разу ведь не был. Авось, помогу что-нибудь раскопать.
- Эк хватил! - покачал головой Славик и обратился к Диме: - Ну, что, берем его?
- Но учти, - честно предупредил Федоренко, - архив Филиппа в Ярославле, а куда нас потом занесет...
- Ну и ладно, - не смутился Ромка. - Дорога есть дорога!
- Вот и отлично.
Багдасаров любовно уложил футляр с перстнями и замок в дипломат и направился к выходу. Только теперь Ромка вдруг увидел на внутренней стороне двери полустертую надпись: "Via est vita" - гласила она. - "Дорога - это жизнь."
И Ромка понял, что согласен.
