Как уже было сказано, в этом произведении свет надежды в финале так и не зажигается. Но удивительнее всего то, что мрачную атмосферу нарисованной Франке картины двуликого ада развеяла жизнь!
…Я заканчивал эту статью в ноябре 1989 года — в те самые дни, когда известные события в Германской Демократической Республике открыли новую страницу истории двух немецких государств. Представьте себе, что чувствовал я, выстукивая на пишущей машинке только что приведенную цитату и кося глазом на экран телевизора. А там как раз творилось чудо материализации того, о чем в 1977 году с едва скрытой надеждой говорил в своем интервью Герберт Франке! Толпы жителей Берлина запрудили площадь у Бранденбургских ворот, вблизи контрольно-пропускного пункта, чтобы воочию убедиться: Стена начала давать трещину…
Если бы научная фантастика не баловала нас, своих поклонников, время от времени этим редким чудом — свершившимся пророчеством, — разве любили бы мы ее столь беззаветно!
Десятилетие 1980-х прошло для Герберта Франке в мучительных поисках. Новые романы все также регулярно поступали к читателю — «Сириус-Транзитный» (1979), «Смерть бессмертного» (1982), «Трасплутон» (1982), «Холод Вселенной» (1984), «Конец времени» (1985)… Книг, как видим, предостаточно — чего не скажешь, о новых идеях, сюжетных находках. Писателя, как мне показалось, самого тяготили эти многочисленные «самоповторы», отчего он неоднократно пробовал как-то разнообразить форму (например, ввел элементы кинематографического «монтажа» в романе «Сириус-Транзитный», с которым читатель познакомится).
Но все-таки ощущение если не кризиса, то какой-то — хотелось бы верить, что временной, — «пробуксовки» в творчестве Франке меня не покидает все это последнее десятилетие.
Причем дело не в литературном уровне — он-то как раз совершенствуется от книги к книге (читатель, надеюсь, убедится в этом на примере романа «Холод Вселенной»). Как все немцы, прилежный и педантичный, Франке постоянно учится и шлифует то, что наработал ранее; если читать его произведения в хронологическом порядке, творческий рост налицо. Но… как уже было сказано, сильная сторона его творчества — не «литература», а «идеи». Они же словно попали в какую-то гравитационную ловушку: постоянно вращаются вокруг одного и того же, не в силах вырваться на новый простор.
…И все-таки досадно было бы заканчивать эту статью, не обнаружив света в конце туннеля применительно к творчеству самого героя очерка! К счастью, свет забрезжил.
В 1988 году издательство «Зуркамп» выпустило новый роман Герберта Франке — «Звезда Иова». В нем снова описано общество, напоминающее то, что было изображено в деталях в книге «Игрек минус». Но Франке вводит новый мотив: в антиутопии зреет мечта об… утопии! О далекой планете в системе неведомой звезды, где найдут приют беглецы-«диссиденты». Их возглавляет революционер и бунтарь против порядка Иов (думается, прозрачный намек на знаменитого библейского пророка, посмевшего жаловаться самому Всевышнему, неслучаен). Он один знает, где эта звезда. И с течением времени вера в светлое будущее уже не требует доказательств: в конце концов беглецы исполняют свой дерзкий план и улетают. Но куда? Есть ли такая звезда во Вселенной — или некогда условное название плана побега, «Звезда Иова», трансформировалось в умах, обретя смысл цели, земли обетованной? Автор оставляет вопросы без ответа.
Но интереснее другое. «Контрразведчик», долгое время ловивший бунтаря Иова, в финале его находит. Однако… что-то изменилось и в страже порядка. Все глубже погружаясь в планы «диссидентов», в их мечту о далеком зазвёздном будущем справедливости и расцвета человеческой личности, представитель правящей элиты все более этими мыслями заражался: И если проблема очередной утопии там, у звезд, то будущее вполне конкретной антиутопии здесь, на Земле, тоже внушает вполне понятные сомнения.
Так что же… Сказал наконец немецкий писатель Герберт Франке все, что столь долго и мучительно вынашивал? Открыл ли для себя самого источник света, который хоть и слаб, почти призрачен, но все же дает возможность человеку пройти весь путь по туннелю, который и есть жизнь? Посмотрим, почитаем его новые книги.
Вл. Гаков
1989
В сравнении с этим остальное не имело значения, и изменить уже ничего было нельзя: майор должен умереть.
Абсолютно ровная территория казармы являла собой строгий квадрат. С четырех сторон ее ограничивали четыре вытянувшихся по периметру здания. Лишь складское помещение да еще машинный цех имели окна, остальные здания были обращены внутрь двора глухими стенами, и назначение их было неизвестно.
В казарменном дворе располагались учебные плацы, полосы препятствий, были проложены аккуратные дорожки, камнем вымощены площадки; несколько бараков стояли вдоль и поперек площадки. Строения были серыми, почва-желтой. Желтой были и форма, и лица солдат, и небо было желтым, затянутое плотной дымкой небо, низко нависавшее над поселком. Огромная казарма представляла замкнутый мир, мир в себе, мир желтых и серых оттенков.
Батальон выстроили на большом учебном плацу. Шесть тридцать-время утренней поверки. В едином строю замер личный состав перед майором: по десять в шеренгу тысяча солдат, перед ними на дистанции в три шага сотня капралов, еще впереди, снова на дистанции в три шага, десять сержантов. Майор стоял на значительном удалении от всех, одинокий и величественный, выпрямившись во весь рост, лицом к строю. Его слова, усиленные миниатюрным громкоговорителем, разносились по плацу. Он говорил о чести солдата, о долге, о повиновении, о беспрекословном выполнении приказа. Ежедневно произносил он эти слова, и строй внимал им с благодарностью. В них черпали они веру, радость, воодушевление. И силы для нелегкой службы. И храбрость, и мужество при боевых упражнениях.
«…Для солдата нет ничего дороже чести. Он должен быть всегда готов встать на ее защиту. Всегда готов он поразить все, что угрожает воинской чести…»
После поверки они разойдутся, приступят к выполнению конкретных задач: начнутся упражнения в стрельбе, классные занятия, спортивная подготовка, строевая под-готовка, и весь день в сознании их будут звучать эти слова. Служба и в самом деле была тяжела, вечерами без сил, без мыслей падали они на койки, но, даже проваливаясь в тяжелый сон, помнили эти слова и чувствовали себя счастливыми.
«…Беспрекословное подчинение приказу-основа воспитания солдата. Каждый из вас-звено в большой цепи, накрепко скованной подчинением. Мгновенно и не задумываясь исполняет солдат приказ своего командира…»
