Ладислав Затмар и Иштван Батори без всяких колебаний примкнули к Матиасу Шандору и стали его ревностными сообщниками. Они также считали, что теперь настало время начать борьбу за освобождение родины и вернуть Венгрии подобающее ей место в семье европейских держав. Они знали, что рискуют жизнью, но это не могло их остановить. Итак, дом на Акведотто стал местом встреч руководителей заговора. Множество единомышленников приезжало сюда из разных уголков страны за указаниями и распоряжениями. Почтовые голуби - быстрые воздушные гонцы - обеспечивали постоянную, надежную связь между Триестом, главными городами Венгрии и Трансильванией, когда требовалось послать инструкции, которые нельзя было доверить ни почте, ни телеграфу. Короче говоря, были приняты все предосторожности, и заговорщики до сих пор не вызывали ни малейших подозрений.
К тому же, как мы знаем, они вели шифрованную переписку, совершенно непонятную без ключа, а потому безопасную.
Двадцать первого мая, через три дня после возвращения голубя, побывавшего в руках у Саркани, около восьми часов вечера, Ладислав Затмар и Иштван Батори сидели в рабочем кабинете хозяина дома и ждали Матиаса Шандора. Личные дела недавно заставили графа уехать в Трансильванию и побывать в своем замке. Он воспользовался этим путешествием, чтобы повидаться с некоторыми друзьями в Клаузенбурге, главном городе провинции, и сообщить им содержание той самой записки, с которой Саркани недавно снял копию; в этот день граф должен был вернуться в Триест.
После отъезда графа Шандора Триест и Буда не раз обменивались посланиями, и голуби перенесли немало шифрованных записок. Сейчас Ладислав Затмар как раз и занимался расшифровкой криптограмм, пользуясь ключом, известным под названием «сетки».
Эти секретные записки составлялись очень простым способом: с помощью перестановки букв. При этом каждая буква сохраняла свое обычное значение, то есть «б» означало «б», «е» означало «е» и так далее. Но букву нарочно переставлялись, и прочесть написанное можно было только с помощью сетки, которая закрывала ненужные буквы, оставляя открытыми нужные, в том порядке, в каком их следует читать.
Эти сетки, известные с давних пор, усовершенствованы в наше время по системе полковника Флейснера; они остаются лучшим и самым верным способом составления криптограмм, не поддающихся расшифровке. Остальные системы с перестановкой букв, будь то системы с неизменной основой или же с простым ключом, где каждая буква алфавита всегда заменяется одной и той же буквой или значком (а также и системы с изменяющейся основой или с двойным ключом), не вполне надежны. Существуют опытные специалисты по расшифровке криптограмм, удивительные мастера в этом деле; иногда они основываются на простом расчете вероятностей, а иногда действуют наугад. Зная, какие буквы алфавита наиболее употребительны и потому должны чаще всего встречаться в криптограмме (так, например, «е» во французском, английском и немецком языках, «о» - в испанском, «а» - в русском, «е» и «и» - в итальянском), они находят их в зашифрованном тексте и постепенно отгадывают истинное значение каждой буквы в письме. Вот почему почти все криптограммы, составленные по такой системе, поддаются расшифровке умелых разгадчиков.
Другое дело сетки или зашифрованные словари (в которых отдельные слова и даже целые фразы заменены цифрами); это самый надежный способ составлять неподдающийся прочтению текст. Однако обе эти системы имеют большой недостаток: они требуют соблюдения строжайшей тайны, ибо надо быть абсолютно уверенным, что словарь или сетка, которая служит ключом к данному тексту, не попадет в чужие руки. В самом деле, без словаря или сетки письма невозможно прочесть, зато, если ключ будет похищен, их сможет прочесть каждый.
Итак, граф Шандор и его сообщники переписывались с помощью сетки, то есть квадратного куска картона, с прорезанными в нем дырочками; но из предосторожности, опасаясь, что сетка может быть украдена или потеряна, граф и его друзья, прочитав послания, немедленно их уничтожали. Таким образом не сохранялось никаких следов этого заговора, участники которого - самые знатные вельможи Венгрии, а также представители буржуазии и народа - рисковали своей головой.
Ладислав Затмар только что сжег передние письма, когда в дверь кабинета тихонько постучали.
Вошел Борик и ввел графа Матиаса Шандора, пришедшего пешком с вокзала.
Ладислав Затмар быстро встал ему навстречу.
- Ну, как прошла ваша поездка, Матиас? - с тревогой спросил он.
- Очень удачно, Затмар! Я не сомневался в чувствах моих трансильванских друзей, и мы можем твердо рассчитывать на их помощь.
- Ты сообщил им об известии, полученном из Пешта три дня назад? - спросил Иштван Батори, близкий друг графа, который был с ним на «ты».
- Да, Иштван, я их предупредил. Они тоже готовы! Они поднимутся по первому сигналу. Через два часа после выступления мы будем хозяевами Буды и Пешта, через двенадцать часов к нам присоединятся главные комитаты по обоим берегам Тиссы, а через день мы овладеем всей Трансильванией. И тогда восемь миллионов венгров вновь обретут независимость!
- А как же сейм? - спросил Батори.
- Большинство депутатов сейма - на нашей стороне. Они сейчас же сформируют новое правительство и возьмут управление страной в свои руки. Все произойдет быстро и в полном порядке, потому что комитаты пользуются самоуправлением, почти не зависят от власти короля и имеют собственную полицию.
- Но ведь существует еще совет при наместнике и сам наместник - палатин в Буде! - заметил Ладислав Затмар.
- Палатин и его совет будут лишены возможности действовать.
- И не смогут сноситься с Венской канцелярией по венгерским делам?
- Конечно. Мы приняли меры, чтобы выступить одновременно и сразу же добиться успеха.
- Добиться успеха! Ты уверен?
- Да, полного успеха! В армии все люди одной с нами крови, все венгры - за нас и выступят с нами! Разве найдется хоть один потомок древних мадьяр, чье сердце не затрепещет, когда взовьется славное знамя Родольфав и Корвинов!
Эти слова были проникнуты высоким патриотическим чувством.
- Но пока постараемся не возбуждать никаких подозрений. Будем осторожны, тогда мы станем еще сильней! Вы не слыхали никаких тревожных разговоров в Триесте?
- Нет, - ответил Ладислав Затмар. - Здесь только и говорят, что о крупных работах, предпринятых правительством в Поле, для которых уже навербовали немало рабочих.
Еще пятнадцать лет тому назад австрийское правительство, боясь потерять Венецианскую область (которая и была у него отнята впоследствии), задумало основать в Поле, на южной оконечности Истрийского полуострова, громадные арсеналы и военный порт, чтобы господствовать на Адриатике. Несмотря на протесты Триеста, морскому могуществу которого этот проект наносил ущерб, работы велись с лихорадочной быстротой. Поэтому Матиас Шандор и его друзья могли предполагать, что триестинцы охотно примкнут к движению за независимость Венгрии, когда узнают о нем.
