- Верю, - сказал капитан и почти что обречено махнул рукою в его сторону, а потом, повернувшись к нам, - идемте, ребята.
За время своего отсутствия капитан облачился в защитный костюм того же типа, что были сейчас на нас с Сережкой. Мы вошли в кабинку лифта и через несколько секунд уже вышли на поверхность.
- Идемте, - снова сказал капитан и добавил, - можете звать меня просто Артуром.
- Хорошо, - сказал я, и тут же спросил, - а вы что, разве один в поселок пойдете?
- Не один, а с вами, - сказал он, слегка улыбнувшись, и тут же объяснил, - на "Игле" экипаж маленький, вместе со мною всего десять человек. Так что делегации из нас все равно не получится. Пусть уж лучше занимаются послепосадочной проверкой, а затем предстартовой.
- Дядя Артур, - спросил Сережка, - а все-таки, правда, что ваш звездолет - новейший и быстроходный крейсер?
Капитан снова улыбнулся и ответил:
- Вообще-то это так. Но это пока все еще остается закрытой информацией. И уж если вы узнали это, мне остается только просить вас о том, чтобы вы держали ее в секрете, до тех пор, пока ее официально не откроют.
- Обещаем, - за нас обоих ответил Сережка.
- Ну, вот и хорошо. Официально мы считаемся экспериментальным крейсерским патрулем Службы Безопасности, но официального объявления об этом еще не было.
- Понятно, - сказал я, - мы никому и ничего не скажем. Но только и вы не говорите никому про то, что мы были на космодроме.
- Шантажируете, - сказал он, снова улыбнувшись, - ну да мне в этом нет никакого интереса. Про вас я никому говорить не собираюсь, но, скорее всего, вы и так, без этого, попадетесь.
- Скорее всего, - подтвердил Сережка, - но только вы тогда хоть немного за нас заступитесь.
Капитан коротко рассмеялся и сказал:
- Ну, хорошо, я ведь уже сказал, что беру вас под свое покровительство.
Дальше мы шли молча. Защитные костюмы были просто чудесными. Жару они под себя не пропускали. А идти в таких костюмах было одним удовольствием. Даже свет пылавших в небе солнц полностью смягчался золотистым покрытием гермошлема и не слепил глаза. Но в тоже время костюм нисколько не стеснял движений и не создавал ощущения герметично закрытого скафандра. До поселка мы дошли меньше, чем за час, с полным комфортом. Но когда оказались среди пустых домиков, капитан жестом попросил нас задержаться.
- Я в первый раз за всю свою жизнь вижу покинутое человеческое поселение, и это страшно. Я понимаю вас. Идемте дальше.
Тамбур был уже почти рядом. Когда мы подошли к нему, я потянул за рычаг и открыл вход:
- Добро пожаловать.
Как оказалось, в верхнем тамбуре горел свет, и к тому же не дежурный, каким все в последнее время, чаще всего пользовались, а полный. Значит, скорее всего, о прибытии корабля здесь уже стало известно, и нас уже приготовились встречать. Точнее говоря, конечно же, не нас, а капитана. Кивнув нам, капитан начал быстро спускаться по лестнице вниз, проигнорировав лифт. А мы, почти что бегом и едва успевая, последовали за ним. Как оказалось, насчет встречи я нисколько не ошибся, и нас действительно встретили, но уже внизу, в тамбурном коридоре. Целая делегация из десяти человек, во главе с председателем. И в этой самой делегации оказался мой отец, который смотрел на нас с Сережкой почти, что испепеляющим взглядом. Капитан представился первым.
- Артур Рикст, капитан крейсера "Игла" из состава патрульного космофлота Службы Безопасности.
Но как только капитану были представлены все встречающие, папа выразительным жестом поманил нас с Сережкой к себе. Мы молча опустили глаза, и пошли, но капитан нас остановил:
- Я обещал этим ребятам, что за эту их самовольную вылазку наверх им не попадет.
- Ну, уж извольте нам это самим решить, - папа был довольно разозлен.
- Я обещал и не намерен от этого отказываться, - сказал капитан так, что по спине у меня, да и не только у меня, пробежали мурашки, - вы не знаете, каково провести полжизни взаперти, под землей, а они это знают. И если вы не можете их понять, то хотя бы дайте слово, что они не будут за это наказаны.
Председатель молча кивнул, папа же немного помедлив, тоже кивнул. Тогда капитан отпустил нас и мы, понурившись, пошли вглубь коридора, к жилым помещениям. Папа вскоре догнал нас и, взяв за руки, повел домой. Крепко взял, не убежишь, не вырвешься, даже рука занемела, пока он довел нас до нашей квартиры.
- Посидите пока здесь. Может быть, вам хоть немного стыдно станет. Хотя вряд ли, вы ведь себя считаете правыми.
- Но, дядя Кирилл, ведь вы же обещали, что не накажете нас, - жалобно сказал Сережка, даже наверно чересчур жалобно. Но ожидаемого эффекта это не произвело.
- А разве я вас наказываю? Хотя наверно, если бы вас выдрать по-настоящему, вам бы это только на пользу пошло. Если уж в голове нет ума, то через другое место немного добавилось бы. Но что поделать, хоть я вас и не понимаю, но обещал не наказывать. Так что посидите здесь и подумайте.
- Папа, только не закрывай нас.
- Чтобы вы снова куда-нибудь удрали?.. - сказал он, но, немного подумав, добавил. - Хорошо, я не буду вас закрывать, но только если вы пообещаете мне, что без моего разрешения не переступите этого порога.
- Обещаем, - сказали мы с Сережкой почти, что в один голос.
- Я вернусь только вечером и, скорее всего, довольно поздно, так что времени на размышления о вашей вине у вас будет предостаточно.
Сказав это, папа оставил нас одних и дверей не запер, зная, что данное нами обещание удержит нас намного лучше любого замка. Но, оставшись одни, ни о какой вине мы естественно размышлять и не собирались. Во-первых, сначала мы довольно весело рассмеялись, потом, от избытка энергии, принялись бороться друг с другом, а когда это надоело, принялись довольно бурно обсуждать все случившееся с нами за еще только начавшийся день, а впечатлений у нас было даже с избытком. Но и этим нам так же не пришлось заниматься долго, потому что пришли мама и тетя Лина. Вдвоем они принялись нас воспитывать: Для начала они стали над нами подсмеиваться и подтрунивать нас. Описали, какие "предусмотрительные" из нас получились разведчики и как "правильно" мы все рассчитали. Но хорошо, что еще так, без слез и долгих высказываний о том, какие мы плохие. И, надо сказать, с гораздо лучшим эффектом. Потом они заставили нас выбраться из защитных костюмов, отправили в душ, а после него заставили одеться по-домашнему. Сережка оделся в мою одежду, ему она была почти что вокурат, не настолько уж он меня меньше. После этого наши мамы накормили нас завтраком и, заявив, что поскольку мы неисправимы, не имеет смысла дальше воспитывать нас, потому что это пустая и неэффективная трата времени, и закрылись в спальне.
