Но ведь это только первые шаги, первые опыты. Есть еще более эффективное средство — радиоволны, длина которых измеряется не метрами, а сантиметрами и миллиметрами, влияние их на рост клеток мало изучено. Можно предполагать, что практическое изучение этого спектра частот откроет новые возможности, позволяющие мечтать о быстром росте растений. Кроме того, нам еще неизвестно действие специальных биологических растворов. Так, например, опыты показали, что яд колхицин, добываемый из цветка безвременника, влияет на рост клеток. Я говорил о многих других опытах, потом перешел к основному:
— Но заставить березу или дуб расти быстрее очень трудно. Кстати, что вы знаете об оживлении трупов?
— Простите, но почему трупов?
— Мне интересно, что вы об этом знаете.
— Я даже писал об этом. Во время войны было зарегистрировано много случаев, когда человеку возвращали жизнь даже через полчаса после смерти.
— Если можно оживить такой сложный организм, как человеческий, то почему же нельзя оживить растение, но не через полчаса после его смерти, а через несколько месяцев? Помните, как сажают вербу? Вбивают кол в землю, и он растет, хотя до посадки у него не было ни одного корешка. Значит, нужно создать умершему растению такие условия, при которых оно восстанавливает свои жизненные свойства. Нужно, чтобы по сосудам побежала прозрачная древесная кровь, вздохнули листья и жадные корешки начали пить могучие соки земли.
Я пошел в угол террасы и принес оттуда доску:
— Вот доска, ее когда-то вырезали из березы. Каналы ее пересохли, поры закрылись, наступила смерть растительных клеток. Теперь спустимся в сад.
Мы приблизились к опытной делянке, где были высажены маленькие деревца.
— Смотрите, — продолжал я. — Доска ставится вертикально, чтобы волокна дерева соприкасались с землей. Доска пропитана особой жидкостью — так впрыскивают в кровь человека физиологический раствор… Петр Николаевич! крикнул я в окно. — Пожалуйста!
Из окошка выглянул инженер в черных очках. Я попросил его установить нужную волну.
— Помните, ту, что для березы. Дополнительные условия вам известны.
Через несколько минут на голой доске, на месте бывших сучков, показались черные пятна. Затем появились тонкие ветки. Лопнули почки, и на свет вылезли клейкие весенние листочки.
Горин жевал папироску, поминутно доставал спички, чиркал ими, потом, как бы вспомнив что-то, поднес спичку к глазам и начал внимательно ее рассматривать.
— Не беспокойтесь, — пошутил я, — спички в вашем кармане не вырастут — они окончательно мертвые. Идемте в дом.
Сторож предупредительно распахнул перед нами дверь. В лаборатории, сверкая медными трубами, в водопаде белого ослепительного света стояло необыкновенное сооружение.
— Это генератор миллиметровых волн, — рассказывал я. — Они настолько мало изучены, что в будущем мы можем ждать от них еще не таких чудес. Эти радиоволны проникают в мельчайшие клетки живого существа, нагревают, будоражат их, заставляют проснуться, почувствовать трепет живительного тепла. Они пробуждают в зерне неукротимую волю к жизни, и его росток стремительно пронизывает толщу земли.
К сожалению, я не мог всего рассказать. Дело не только в миллиметровых волнах, а и в других особенностях комбинированного генератора. Помимо всего прочего, тут играл роль целый ряд физико-химических явлений, о которых говорить было преждевременно. Существенно влияли также особые конструкции наружных и подземных излучателей.
Я видел по глазам своего внимательного слушателя, что больше всего его интересует оживление мертвого дерева. Он даже спросил меня об этом:
— Но как же выросли столбы?
— Это нам пока не совсем ясно. Видимо, особые условия, химический состав почвы, температура и прочее приближались к тем данным, которые мы получили в лаборатории.
Кроме того, я говорил, что для каждого дерева, для разных клеток нужны разные волны, поэтому не все деревья растут одинаково. Дерево должно быть влажным и обязательно соприкасаться своим срезом с землей, чтобы жизненные соки могли подниматься вверх, Я упомянул и о том, что радиус действия волн генератора невелик. Только соседи могли наблюдать результаты, его работы. К сожалению, во время опытов мы не могли предвидеть, что деревянные столбы будут расти прямо в строениях, и не сумели об этом предупредить жителей.
— Но ничего, теперь будем умнее. Придется извиниться перед вашей хозяйкой и срочно отремонтировать ее дом. А сейчас я вам покажу забавных питомцев.
Мы вышли на воздух. За углом притаилась маленькая бамбуковая рощица. Ее молодые побеги рвались вверх.
— Вы знаете, что это такое?
— Бамбуковая роща. Но здесь висят какие-то ягоды?
— Это годовой запас удочек местного кооператива. Мы у них недавно все забрали, пришлось покупать с поплавками, вот они кое-где и торчат. — Я подвел Горина к соседней делянке. — А это северный гость — карельская береза. Ее происхождение еще любопытнее. Сторож Потапыч потерял свою табакерку. Искали мы ее долго, не нашли. Потом, через неделю, заметили: растет какое-то низенькое ползучее деревце. Посмотрели внимательно — а это табакерка разбросала по земле свои ветки. Мы ее пересадили сюда для наблюдений, но до сих пор ничего не понимаем: ведь она была абсолютно мертвая.
Стало совсем темно. Как маленькие лампочки, светились звезды на небе, а в стеклах открытых окон дрожали отблески мощных магнетронов.
Мы долго сидели с Гориным, вспоминая фронтовые годы, сады Мелитополя, и мечтали о будущем.
А потом полетели дни, как листки календаря. Мы позабыли о том, что существуют ночи. Из Москвы прислали еще несколько магнетронных генераторов, и местная электростанция задыхалась от непосильной нагрузки.
Журналист не знал, когда можно будет написать о наших опытах, но, изучая материал, оказался прекрасным помощником. Ему очень пригодились разносторонность знаний и то своеобразное чутье экспериментатора, которое обычно вырабатывается с годами.
И вот однажды утром (я помню этот день — второе августа) мы все собрались на террасе к завтраку. Этого давно не было, так как обычно еще до восхода солнца мы расходились по своим участкам.
В этот праздничный для нас день мы все принарядились. Сверкающий на солнце кипящий самовар как бы подчеркивал торжественность обстановки.
Первый, самый трудный этап работы закончен. Там, где раньше чернели земля и зола, где хрустели угли сгоревших пней, вырос лес. Он был не совсем обычным, как бы со срезанными верхушками — так растут колья вербы или ветлы, — но это был лес, настоящий густой лес, с тенистой прохладой, птицами, грибами и ягодами.
