Ньюн аккуратно снял вуаль и устроился, скрестив ноги, на полу, возле теплого бока дуса, спящего в углу. Тот заворочался, что-то заворчал, недовольный тем, что нарушили его сон. — Я хотел уйти.
— Ты огорчил госпожу, — сказал Эддан. — Ты больше не должен ходить в город. Она запретила тебе это.
Он поднял глаза. Гнев закипал в нем.
— Ты привел в замешательство весь Дом. Подумай об этом.
— Подумайте обомне, — крикнул взбешенный Ньюн. Он видел, как от его выкрика Эддан словно окаменел, и с мрачным удовлетворением выкрикивал слова. — Это же дико — держать меня здесь. Я должен что-то совершить в жизни. Что-то свое.
— Да? — В мягком голосе Эддана послышался гнев. — Кто тебе сказал это? Какой-нибудь регул в городе?
Эддан стоял спокойно, засунув руки за пояс, старый мастер ин'ейн; эта поза заставляла содрогнуться любого, кто знал ее смысл: «это вызов, если ты захочешь принять его». Ньюн любил Эддана. Но сейчас его вид пугал юношу, он заставлял вспомнить, что Эддан до сих пор превосходит его в искусстве владения оружием и способен заставить его подчиниться. В этом была разница между ним и старым мастером — тому, кто вызовет гнев Эддана, придется заплатить кровью.
И Эддан чувствовал эту разницу. Кровь прилила к его лицу.
— Я никогда не просил, чтобы со мной обращались иначе, чем с другими, — заявил Ньюн, отворачиваясь и не принимая вызова Эддана.
— Каково же твое предназначение?
Ньюн не смог ответить.
— В твоих доводах есть слабое место, — сказал Эддан. — Зияющая дыра. Пойди и подумай, Ньюн с'Интель, и когда ты осознаешь, какова твоя миссия, зачем ты нужен Народу, приди и скажи мне. Мы пойдем к Матери и поговорим о тебе.
Эддан насмехался над ним. И самое горькое заключалось в том, что Ньюн этого заслуживал. Он видел, что его излишняя настойчивость выставила его на посмешище перед регулами. Он опустил вуаль, поднялся на ноги, чтобы идти прочь.
— Возвращайся к своим обязанностям, — резко сказал Эддан. — Обед прошел без тебя. Пойди и помоги Лирену убрать со стола. Постарайся помнить о твоих обязательствах перед Народом и подумай о том, что надлежит сделать тебе.
— Но… — начал было Ньюн, но потом отвернулся и пошел вниз по лестнице.
Корабль, долгое путешествие с Элага-Хэйвена — все наводило дикую скуку. Стэн Дункан еще раз взглянул на экран дисплея в кают-компании и был разочарован тем, что на нем ничего не изменилось. Это было самое долгое путешествие в обыкновенном пространстве, какое только он предпринимал в своей жизни, и летели они из Хэйвена, где обстановка требовала чрезвычайной бдительности. Перед Стэном открылся коридор. Он пожал плечами и шагнул вперед. Здесь повсюду пахло регулами. Проходя мимо открытой двери автоматического камбуза, Дункан задержал дыхание. Он старался идти по центру коридора, чтобы не мешать движущимся по рельсам тележкам. Коридоры были широкими, высокими в центре и низкими у стен. По полу змеились сверкающие рельсы — по ним регулы на тележках перемещались по длинным коридорам корабля.
Даже на миг невозможно было забыть, что корабль принадлежал регулам. Коридоры поворачивали не под углом и не по дугам, как на кораблях землян: они извивались невообразимыми спиралями, чтобы по ним могли ездить тележки. Лишь по некоторым коридорам можно было нормально ходить. И именно в помещениях, приспособленных для ходьбы, размещались комнаты для землян — или для мри, которые всегда были на кораблях регулов, — но и в них блестели рельсы для тележек регулов.
И по всему кораблю плыли странные запахи, ароматы непривычной пищи, неизвестных специй, слышались загадочные звуки речи регулов, которые не смогли бы воспроизвести не только земляне, но и постоянно общавшиеся с регулами мри.
Стэну не нравилось все это. Он чувствовал острое отвращение к регулам, но, понимая, что такая реакция неразумна в его положении, всячески старался подавить свои чувства. Было очевидно, что подобные чувства испытывают и регулы. Они ограничивали своих гостей шестью часами, в течение которых земляне могли заниматься в отведенных для них местах своими личными делами. А затем следовал двадцатидвухчасовой период строгой изоляции.
Стэн Дункан, помощник Георга Ставроса, будущего губернатора новых территорий, а в настоящее время ведущего переговоры между землянами и регулами, регулярно пользовался периодом шестичасовой свободы. А мистер Ставрос — нет… нет, он не выходил из своих покоев. Дункан бродил по коридорам, собирал информацию и готовил ее для своего шефа, чтобы тот мог ознакомиться и быть в курсе происходящего. Кроме того, Дункан передавал сообщения, полученные по пневматической почте для Ставроса и его партнера по переговорам регула бая Хулага Алань-ни.
Протоколы регулов. Их церемонии. Ни один старший регул не уронит своего достоинства и не напишет документ сам. Только мелкие чиновники, которыми, в основном, были молодые регулы. Следовательно, и человек такого высокого ранга, как Ставрос, должен поступать так же. И Ставрос выбрал себе для этого молодого, но уже имеющего заслуги помощника — именно по такому критерий взрослый регул должен был выбирать себе помощника.
Дункан, конечно же, был всего лишь слугой. Но он добавлял Ставросу престижа. Он писал послания регулам. Но при захвате Хэйвена он получил чин, и регулы знали это. И это еще больше увеличивало престиж Ставроса.
Дункан собрал дневную почту, положил письмо от Ставроса на соответствующий стол, загрузил в щель автомата заказ на еду. Эта карта по извилистым переходам попадет в соответствующее помещение, и вскоре автомат поставит у двери заказанную пищу, приготовленную регулами из имеющихся у них съестных припасов землян.
Дункан с беспокойством ощущал, что регулы стараются, насколько возможно, поддерживать привычную для землян окружающую обстановку. Однако во всем чувствовалась искусственность, нарочитость.
Он пошел назад через холл, большой зал и библиотеку. В тех местах, где Стэн бродил во время шестичасового отдыха, ему почти не встречались регулы — ну разве что совсем юные. Интересно, что и Ставрос не встречался с Хулагом. Опять церемониальности. Похоже на то, что за все время пребывания у регулов они так и не встретятся с баем Хулагом Алань-ни и будут общаться только с юношами — его слугами, носильщиками, помощниками.
Старые регулы малоподвижны, а Хулаг, как им было известно, достиг весьма почтенного возраста. Сам Дункан считал, что старые регулы стесняются своей беспомощности и поэтому стараются держаться подальше от чужих взглядов.
Или же земляне вызывали у них невыносимое отвращение. Что ж, весьма возможно: регулы тоже, по человеческим меркам, красотой не блистали.
