Мастер был широк лицом и по-своему красив. Глаза большие, ясные, но с резко скошенными наружу веками обрамлялись мохнатыми копнами бровей. Слегка толстоватый прямой нос гордо возвышался над тонким извивом губ. Густая грива распущенных волос спадала на плечи. Взгляд Мастера был проницателен и остёр.
— Садитесь, — дружелюбным жестом он указал Ерёмину на один из стоящих в комнате стульев и обратился к девчонке. — Соня, может, чайку попьём?
— Сейчас, — пискнула девчонка и снова исчезла за дверью.
— Это вы всё сами сделали? — с уважением спросил Сергей, обводя рукой комнату.
— Все Мастера делают только те вещи, которые относятся к их ремеслу, — уклончиво ответил мужчина. — Но они обмениваются изделиями своих рук. Кстати, позвольте представиться: Джон Матвеевич.
— Сергей Алексеевич, — ответил Ерёмин. — Но зовите меня просто Сергей. А что это за брикеты в том шкафу?
— Это книги, — ответил Джон Матвеевич. — Они были известны задолго до появления виртуализаторов и служили для передачи информации.
— А это что? — Ерёмин показал на понравившийся ему мягкий предмет мебели.
— Это диван.
— А как светильник называется?
— Люстра.
С подносом в руках в комнату вновь вошла девчонка, которую Мастер назвал Соней. Она проворно накрыла стол скатертью и расставила чашки с дымящимся напитком.
— Там с обеда щи остались, — сказала она Джону Матвеевичу. — Может, его нормально покормить? Тощий какой… Небось, никогда и не ел нормальной пищи.
— Нет-нет, я не голоден, — возразил Сергей.
— Ну и славно, — ответил Мастер. — Так что, друг мой, тебя ко мне привело?
— Я мечтаю стать подмастерьем, — сказал Ерёмин. — Но я не до конца представляю, что это значит. Поэтому не хотел бы принимать скоропалительное решение.
— Так-так, — Джон Матвеевич взглянул на Сергея с большим вниманием и отхлебнул из кружки странный напиток. — Очень интересно…
Ерёмин осторожно поднёс к губам свою чашку, над которой подымалось облачко пара. От напитка веяло ароматным терпким жаром. Он пригубил из кружки напиток и обжёг язык.
— Делай, как я, — приказала Соня. Она вылила часть содержимого своей чашки в блюдце и стала на него дуть так, что по поверхности побежали маленькие волны. — Так чай быстрее остынет, — объяснила она.
Сергей попробовал повторить за Соней её действия, но вышло у него это неумело, и он разлил часть напитка по скатерти.
— Я подожду, пока остынет, — сказал он и обратился к Джону Матвеевичу. — А по какому ремеслу вы Мастер?
— Этого я не могу сказать, пока не подошло время, — ответил мужчина и ещё раз спокойно отхлебнул напиток, словно у него в кружке было не такое же расплавленное, как у Сергея варево, а прохладный витаминный коктейль. — Тайны ремесла раскрываются постепенно. А ты ещё даже не знаешь, решился или нет. Кстати, очень хотелось бы знать, что заставило успешного седьмевика принять столь странное решение?
— Я давно хотел стать подмастерьем, — уклончиво ответил Ерёмин, помня о предостережениях Синицыной не рассказывать о миллионе. — Но сегодня решился. Я люблю работать руками. Одна знакомая как-то рассказывала про вас и показала дорогу.
— Но что-то подтолкнуло именно сегодня? — подсказал Мастер.
— Да ничего особенного, — соврал Сергей.
Джон Матвеевич молчал. Ерёмин поёрзал, а затем объяснил:
— У меня теперь достаточно средств, и я могу покинуть службу.
— Откуда у седьмевика такие средства? Не в Бесплатную Лотерею же выиграл?
— Именно в нее и выиграл, — подтвердил Сергей и под ошеломленным взглядом Мастера наконец-таки отхлебнул из чашки обжигающий напиток. Вкус его показался ему странным, но приятным.
— У нас настоящий сахар! — с гордостью похвалилась Соня. — Из сахарной свёклы сделали!
— Погоди-погоди… — сказал Мастер. — У тебя теперь миллион еврази?
— Если можно, не говорите об этом никому, — попросил Сергей. — Так вы мне объясните, что я должен делать, чтобы стать подмастерьем?
— Стать подмастерьем непросто, — ответствовал Джон Матвеевич. — Сначала тебя берут в ученики, и ты должен пройти испытание.
— Какое ещё испытание?
— Ученик работает на ферме, и если научится справляться успешно с хозяйством, тогда, если не передумает, он может стать подмастерьем.
— Да я в двенадцатом звене ещё служил на ферме, — сообщил Сергей, надеясь, что это ему будет зачтено. — Там же примитивная работа: следи, чтобы автоматы по загрузке сырья и упаковке продукта работали нормально, и это всё. Ребенок справится.
Соня громко фыркнула, а Джон Матвеевич ухмыльнулся:
— Друг мой, речь идёт не о ферме синтетических продуктов, а о настоящей ферме, за куполом, с животными и растениями, которых ты, вероятно, никогда и не видел.
Тут Ерёмин не мог не согласиться — он и вправду никогда их не видел. Под куполами в мегаполисах содержать зверей и птиц издавна было запрещено — действовали указы многовековой давности — животные разносили заразу. Правда, дважды Сергей выбирался за пределы купола — в Петербург, но посадки между мегаполисами никогда не совершались. Мысль о том, что придётся жить за городом, совершенно в ином, незнакомом мире, казалась одновременно притягательной и пугающей, у Сергея даже холодок пробежал по спине.
— А что я должен буду делать на ферме?
— Да всё, что потребуется. Можешь поверить, скучать не придётся.
— Я согласен, — выдохнул Ерёмин.
— Это ещё не всё, — сказал Мастер. — Я обычно не беру в учеников таких великовозрастных… ммм… — он помолчал, подбирая слово, — людей. Там будут, помимо Сони, ещё трое ребят младше её. Только они составят тебе на время обучения компанию.
— А Пафнутий? — встряла неугомонная Соня.
— Да, вот ещё Пафнутий… Нужно его разрешение на проживание в обители. Но пока что он никому не отказывал, так что это не проблема. Впрочем, кто знает…
— Я согласен, — повторил Ерёмин.
— И это ещё не всё, — добавил Джон Матвеевич. — Ты станешь иззвеном, и пути назад, к жизни на всём готовеньком, для тебя не будет. Если вдруг передумаешь…
— Не передумаю, — сказал Сергей.
— А пара на год у тебя есть? До зимы далеко, ты должен её отпустить.
— Это тоже без проблем, — уверенно произнёс Сергей.
— Ну, смотри, но есть ещё условие… Всё, что тебе дорого, ты должен оставить на время обучения в этой комнате. Подумай, как следует. Когда ты вернешься в Москву, твоё жильё будет занято. Но с собой за купол уносить ничего нельзя.
— Да нет у меня привязанности к вещам, — сказал Сергей. — Что будет надо, куплю когда вернусь. Миллион же…
