— Выкуп, — поинтересовался я, — это утопленник, что ли? А купания в проруби и подношения его не ублажили, выходит?
— Весна нынче ранняя. Февраль, а уже тепло как. Хозяин реки лютовать будет, — Андрей повторял заученные фразы и в его речи проскальзывали аскольдовы интонации.
Верил он сам в то, что говорил, я не знал. Не мог знать. Но почему-то казалось, что на берег реки ни Андрей, ни Ольга не ступали. Даже точно зная, что Аскольд не в состоянии проверить, соблюдают ли они его инструкции. Сам я на берег вышел. Снег на откосах уже стаял, вода приподнялась и между берегом и льдом простиралась полоска чистой воды. Я подумал, что хозяину реки ждать своей очередной жертвы осталось недолго. Какая-нибудь забубенная головушка непременно решит, что легко эту полоску перепрыгнет, так и сделает и отправится бродить по льду. Только, если водяной "лютует", одним незадачливым любителем приключений он может не удовлетвориться.
Сняв часы с руки, я бросил их в воду. Вода тихо плеснула, образовавшаяся волна угасла, достигнув берега. Ветер еле слышно шумел голыми ветвями деревьев. Унылая, бередящая душу картина предвестия весны. Вокруг все серое, в воздухе висит ощущаемая кожей влага. "И на что я хозяину реки сдался? Я и на берегах-то появляюсь раза три в год. Что, за все эти годы его любимую железяку никто не разу не пнул? Или с меня, как с Аскольда, особый спрос?"
Жертву мою водяной не принял. Вечером, когда мы с Тоней ждали, когда закипит чайник, супруга внезапно учуяла запах газа и стремглав рванулась на кухню. У чайника отвалилось дно и газ, естественно, погас. Убыток невелик, да и старый чайник вполне мог помереть и своей смертью. Но мне случившееся показалось явственным знаком: я не прощен.
— Игорь, ты чего старые часы достал? Твои сломались?
— Я их в жертву водяному принес. В реку бросил, возле дома Аскольда. Но, судя по чайнику, без пользы…
— А при чем здесь водяной? — ошеломленно вопросила супруга, наверняка сразу припомнившая мой глюк в ванной.
Пришлось ей все рассказать. И про Виталия с его карточкой, и про отражение изможденного лица. Ну, а остальное она знала и сама. Супруга моя всегда поражала меня необычностью выводов, которые она делала из довольно очевидных событий.
— Значит, Виталий утверждал, что пророчества сбываются, когда пророк подсознательно этого добивается? Ведь подсознательно — это когда не помнишь или не понимаешь, что творишь, да, Игорь?
— Значит, я во сне, как лунатик, или думая о чем-то высоком, прыскал на стояк кислотой, а потом подпиливал днище чайника?
— Ну, что ты, Игорь, — отвела глаза в сторону Тоня, — у нас и кислоты-то нет, а чайник тебе при всем желании подпилить не удастся. Да и нечем. Я о том говорю, что ты себе внушил, что зачахнешь, вот оно так и получается…
Примирительную последнюю фразу я опустил. Это она наверняка добавила, чтобы меня не раздражать. А кислоту, причем не одну, я вполне мог принести из лаборатории. А что я не смог бы подпилить днище чайника — так ведь то я не смог бы. А мое подсознание наверняка сумело бы, поставь оно себе такую цель. И я, что показательно, никаким способом узнать этого не смогу: подсознание, как учат господа фрейдисты, нашему сознательному анализу напрочь недоступно. Психоаналитик, как детектив, по отдельным ошибкам и нелогичным действиям, да еще некоторым сновидениям, иногда выясняет, что в подсознании зарыто. И на это уходят многие месяцы и годы.
— А не мог этот Виталий специально тебе такую программу дать? — новый вопрос Антонины вывел меня из логического тупика. — Чтобы ты начал чахнуть и к нему за помощью побежал?
Я только пожал плечами. Когда ему было давать мне программу? Еще не перемолвившись с ним ни единым словом, я уже увидел на предложенной Виталием фотографии свое изможденное лицо. Хотя, если психолог действительно представляет компетентные органы, они найдут возможность закодировать меня на истощение и без участия Виталия. А тот, как черт из табакерки, появится в назначенное ему время. Я поднял трубку телефона.
— Виталия Алексеевича можно? Надолго? Извините за беспокойство.
Тоня лишь руками развела, когда услыхала, что Виталий уехал в экспедицию на несколько месяцев. Версия со злокозненными происками спецслужб рассыпалась, как карточный домик под порывом ветра. Будь Виталий действительно заинтересован в том, чтобы я к нему обратился, он не лазал бы сейчас по кишлакам Таджикистана, а сидел бы у телефона, ожидая моего звонка.
Ночью я встал и осмотрел на кухне остатки чайника. Вроде бы действительно — возле места разрыва металл подозрительно утончался. Напильник? Брак изготовителя? Еще какие причины? Здесь требовалась экспертиза и даже ее заключение нисколько не прояснило бы для меня основной вопрос: пилил ли я, сам того не сознавая, донышко злосчастного чайника или оно отвалилось без моего физического участия? Но у меня оставались собственные средства исследования, доступные только мне и способные оставить далеко позади любую лабораторию.
Я разложил колоду и пробежал по ней взглядом, рассматривая картинки. На этот раз я выбрал колоду с древнеегипетской символикой. При гаданиях я ей почти не пользуюсь и ее рисунки для меня не столь привычны. Закрыв глаза, я смешал колоду и, вынув одну карту, мысленно попытался представить запечатленный на ней рисунок. Воображение быстро обрисовало мне карту: небо, покрытое несущимися темными облаками — а на сияющий солнечный диск наползает Луна. По пустыне идет старец, он отвернул полу плаща. Подкладка плаща окрашена в голубой цвет, на ней изображено колесо, вращаемое женщиной с кошачьей головой и чудищем с бесформенным телом. Вместо ног у чудовища ласты, а руки и голова — человеческие. Под ногами старца на песке лежит крылатая рыба. Неподалеку в песке зияло темное отверстие. В правом верхнем углу — знак Сатурна.
Открыв глаза, я зарисовал плоды трудов своего подсознания. Итак, у меня смешались элементы следующих арканов: Колеса Фортуны, Отшельника, Шута, Мира. Элементы немного измененные, и эта измененность сама по себе может иметь значение. На всякий случай я перевернул карту, что продолжал сжимать в руке. Третий аркан, Императрица. Власть или тщеславие; плодородие во всех трех мирах. Женщина, способная дать спасение и покровительство. И ни одного совпадающего значения с теми образами, что извлек я из своего подсознания. Впрочем, это ведь не предсказание, совпадение здесь совершенно не обязательно. Подсознание не знает будущего, как и прошлого, для него существует только настоящее. Вечное сейчас, или вечное всегда; неизменность и многозначность.
Рыба с крыльями, пещера или вход в подземелье: этих элементов никогда в картах Таро не было. Крылатая рыба символизировала связь двух стихий; в психологическом смысле — возможность того, что скрывалось в подсознании, выйти на свет, дать зримые плоды. А подземелья однозначно представляло внутренний мир, но оно же имело значение убежища. Для более точного определения следовало знать, подразумевалось ли движение наружу или вовнутрь подземелья. Но вот этого я и не знал.
