- Как они могли пронюхать? - устало спросил Лорка. - Даже я, нынешний кандидат в командиры, ничего толком не знаю.
- А если Виктор Хельг сам сказал об этом?
- Ну! - возмутился Федор.
- Вот вам и "ну", - сердито отозвался Соколов. - Конечно, такое случается редко, чтобы взрослый сознательно эксплуатировал детей, но случается. Последний раз, если не ошибаюсь, такое зафиксировано лет семьдесят назад.
- И вы полагаете, что ученики школы-интерната решили помочь своему кумиру? Так сказать, расчистить ему дорогу?
- А почему бы и нет? С их точки зрения, это благородная борьба за справедливость.
- И ради этого они пошли на убийство человека? На убийство Тима Корсакова?
Соколов несколько смутился и досадливо поморщился.
- Зачем утрировать? Они хотели просто вывести его из строя, как вывели из строя других кандидатов. Убийство - несчастный случай, не более.
- А они знают о гибели Тима?
- Нет, - в голосе Соколова появились заговорщицкие нотки, - но я установил, они уже не раз пытались выяснить, где Корсаков. Разными способами: через родителей, знакомых и воспитателей.
- Да, - тяжело проговорил Лорка.
Неужели судьба так несправедлива, так жестоко несправедлива к Тиму? Смерть, глупая случайная смерть.
Соколов осторожно прикоснулся к руке Лорки.
- Я понимаю, вам тяжело. Но наш долг, нелегкий долг экспертов, беспристрастно разобраться в том, что случилось.
Лорка молчал. Истолковав это молчание как согласие, Соколов уже живее продолжал:
- Вы говорите, что знакомы с Хельгом по спорту. Какому?
- Шпага, - коротко бросил Лорка.
- Вам непременно и в самое ближайшее время нужно встретиться с Хельгом на дорожке. - В голосе Соколова теперь звучали наставительные нотки, а голубые глазки смотрели доверительно. - Посмотрите, каков Хельг сейчас в деле. Знаете, человек может говорить разные вещи: правду, неправду, полуправду, он может и ничего не говорить - молчать, и все. В поступках человек более открыт, особенно если у него не совсем чистая совесть. А после боя вы с ним поговорите по душам. Нервная и физическая разрядка, знаете ли, располагает к откровенности.
Лорка не мог сдержать иронической усмешки. Соколов мгновенно уловил ее и погрустнел.
- Понимаю, вас коробят мои деловые наставления. - Эксперт вздохнул, хмуря свои белесые брови. - Но что поделаешь? Такова уж наша экспертная доля.
Он помолчал и снова перешел на деловой тон:
- И одно условие напоследок. О нашем разговоре, особенно о подозрениях относительно Хельга, никто знать не должен. О гибели Тимура Корсакова тоже пока умолчите.
- Но ведь меня будут о нем спрашивать. - Лорка взглянул на Соколова с удивлением.
- Ну и что? Мало ли о чем спрашивают любопытные люди. Отмолчитесь, придумайте что-нибудь.
Удивление Лорки сменилось легким любопытством.
- Значит, я должен врать?
Соколов спокойно встретил его пристальный, тяжелый взгляд и твердо сказал:
- Иногда ложь - благо.
- Хорошо, - после раздумья согласился Лорка, - но одному человеку я, разумеется, расскажу обо всем - своей жене.
Соколов нахмурился.
- Институт юридических жен, - в его голосе звучали назидательные нотки и некоторое раздражение, - отменен комитетом общественных отношений полвека тому назад. Вашей женой Альтайра станет тогда, когда подарит вам дочь или сына. А пока она для вас любимая, подруга, возлюбленная, но не жена.
- Альта - моя жена, - спокойно повторил Лорка, и его зеленые глаза прищурились холодно и насмешливо. А членов этого комитета общественных отношений я бы оставил без сладкого за обедом за торопливость. Если бы они ходили в космос, а не просиживали штаны в кабинетах с видом на море, они смотрели бы на звание жены иначе. И не торопились бы его отменять.
Соколов хмыкнул, с интересом разглядывая нового, сердитого Лорку, и с некоторой снисходительностью пояснил:
- Традиции всегда умирают долго и мучительно.
- Скажите, Александр Сергеевич, - вдруг серьезно и доброжелательно спросил Лорка, - как вы стали профессиональным экспертом?
- Должен ведь кто-то быть им!
- А семья у вас есть?
Соколов добродушно улыбнулся, его маленькие глазки совсем спрятались в полных щеках.
- А как же без семьи? Жена и трое детей - два сына и одна дочь.
- И вы храните свои дела от жены в тайне?
- От жены? - Соколов потер себе щеку, засмеялся и с некоторым смущением сказал: - Разве от нее скроешь? Все равно догадается, а о чем не догадается - выспросит.
- Так почему же я должен что-то там скрывать от Альты?
- То есть как это почему? - Голубые глаза Соколова смотрели на Лорку простодушно. - У вас же нет детей, значит, нет ни настоящей семьи, ни настоящей жены. Незаконная она у вас, если пользоваться старой терминологией.
Лорка от души рассмеялся, а потом негромко и очень серьезно сказал:
- Так вот, Александр Сергеевич, сразу предупреждаю вас. Конечно, не обязательно входить в детали, но кое-что мне непременно придется рассказать. И не только жене Альте, но и некоторым друзьям. Это потребуется в интересах самого расследования. Вы уж даруйте мне право самостоятельно решать эту проблему.
Соколов ненадолго задумался, поглядывая на Лорку из-под редких белесых бровей, и без особого энтузиазма согласился:
- Ну хорошо. Будь по-вашему. И вот еще что. - Он опять задумался, формулируя мысль. - Мне бы хотелось подробнее познакомиться с Кикой планетой, которую вы намереваетесь посетить. Получить сведения, так сказать, из самых первых рук. Официальная информация - это, знаете ли, одно, а личное мнение человека, который собирается туда лететь, - нечто совсем другое.
- Я понимаю, - согласился Лорка. - Кику, а точнее Кикимору, открыл и обследовал Петр Лагута.
- Кикимору? - переспросил Соколов.
- Именно. Так нарек ее Петр Лагута. Кика - просто сокращение.
- Он что же, японец по происхождению?
- Нет, не японец. И слово это не японское.
- Ки-ки-мо-ра, - недоуменно по слогам повторил Соколов, - по-моему, типично японское слово.
- Это слово русское, сказочное. Хорошие гиперсветовики с большим стажем всегда увлекаются чем-нибудь легким, с художественно-гуманитарным уклоном: времени свободного достаточно, а обстановка стрессовая, там не до математического анализа и не до углубленных философских размышлений. Вот и у Лагуты было свое хобби - русские былины и сказки. А на той планете и в самом деле сказочно красиво, жутковато и с загадками. Вот Лагута и стал раздавать направо и налево фольклорные имена и названия.
Соколов слушал, глядя мимо Лорки в серое окно, вроде бы рассеянно, а на самом деле как губка впитывал все услышанное.
- Знатный он развел там зверинец, - с доброй и грустной улыбкой рассказывал Лорка. - В лесах - шишиги, сирины; в степях - бой-туры и нетопыри.
