Не добавив больше ни слова, капитан шагнул к выходу. И уже на пороге почувствовал пристальный взгляд, нацеленный в спину, как ствол бластера. Взгляд «охотника», холодный и изучающий, - словно он, Лорн, все еще был «дичью».
* * *
– Послушай, Грэм… - капитан вышагивал по каюте из угла в угол, пытаясь унять внезапный озноб. - Расскажи все, что ты знаешь об Орине. Что болтали о нем в гарнизоне… Постарайся вспомнить детали. Это очень важно! - настаивал он.
Помощник, уютно устроившись в кресле, равнодушно пожал плечами.
– А что тут вспоминать? О его «шалостях» ходили легенды. В три года он сумел улизнуть из дворца, пройдя сквозь тройную систему защиты. Начальник охраны застрелился, дежурная смена угодила под трибунал…
Мальчишку искали по всему городу, но к вечеру он объявился сам - так же неожиданно, как и исчез… Где он пропадал почти сутки, выяснить не удалось. Потом к подобным выходкам привыкли и перестали обращать внимание. Он всегда был со странностями. К тому же - сорвиголова...
– Я слышал, его мать - наложница. Это правда?
– Какая разница! Он все равно не имеет наследных прав - младший сын младшего Лорда…
– Но при этом - любимый внук Императора, - тихо заметил Лорн. - Интересно знать, почему?
– Слишком похож на деда. Во всяком случае, так говорят, - Грэм снова пожал плечами.
– Я не увидел сходства, - мрачно откликнулся капитан.
– Я тоже, - признался помощник. - Ты сравниваешь с портретами, а я - с живым Императором. Но мы оба сошлись в одном: фамильные черты у него отсутствуют… Все, кроме одной: стремления к власти. Не удивлюсь, если он уже сегодня тайно метит на трон…
– С чего ты взял? - удивился Лорн. - Он явился за моей головой, рискуя потерять собственную. Согласись, что на том свете корона никому не нужна.…
– А ты уверен, что он искал именно твоей смерти? - внезапно заметил Грэм, и глаза его заблестели. - Попробуй представить, что он ищет союза с тобой, хоть и весьма оригинальным способом!
– Более чем оригинальным, - проворчал капитан, но при этом невольно задумался: «Так ли уж невероятно это предположение?»
В своей жизни он часто сталкивался с тем, что казалось ему невозможным и все-таки сбывалось. Взять хотя бы Грэма, бывшего врага, а теперь - ближайшего друга и соратника...
* * *
Восемь суток по планетарному времени Авенир добирался Грэм до одной из станций Патрульной Базы. Посадил катер на внешнюю площадку, откровенно радуясь, что будущие сослуживцы не встретили его прицельным огнем: пароля он не знал, а на сигнал: «Кто вы?» - отвечал световым кодом терпящих бедствие. Радиосвязи на катере не было, об этом позаботился Лорн.
Теперь бывший заложник вышагивал по длинному коридору станции под конвоем двух патрульных, хмурых, неразговорчивых парней, грубо обыскавших его на предмет спрятанного оружия и весьма разочарованных отсутствием такового. Впрочем, Грэм не обижался: служба есть служба. Он понимал, что впереди его ждут утомительные проверки, и смирился с этим как с досадной необходимостью. Столь счастливое возвращение из плена кому угодно должно было показаться подозрительным…
Однако все оказалось намного проще, чем он ожидал. Начальник станции был в курсе последних событий, потому что тремя сутками ранее принял на борт спасательный шлюп с экипажем злополучного танкера. После короткого доклада Грэма о случившемся и двух-трех стандартных вопросов типа «Куда, по-вашему, направились мятежники?» и таких же стандартных ответов «Понятия не имею!» ему было предложено отдохнуть и повидаться с друзьями (если можно так назвать экипаж корабля, на котором он был случайным пассажиром). Все же перед тем, как отправиться в отведенную ему каюту, Грэм счел своим долгом нанести им визит и был встречен с подлинным ликованием. Его обнимали, хлопали по спине, называли героем, наперебой расспрашивали о том, как он сумел уцелеть и вырваться из цепких лап Лорна, а нескладная девчонка-врач, виновница славного подвига, не сводила с Грэма восторженных глаз, обещавших спасителю нечто большее, нежели просто слова благодарности, которые она произнесла с трогательным смущением.
Случай убедиться в ее признательности представился через пару часов, когда, приняв ионный душ и плотно поужинав, он с удовольствием растянулся на койке в офицерской каюте, отныне принадлежащей ему. Дверь раздвинулась с мягким шорохом, чьи-то шаги торопливо прошлепали по ковру, и Грэм, еще не вполне проснувшись, почувствовал, как под одеяло скользнуло горячее, гибкое тело, прильнувшее к нему в нетерпеливом ожидании… Лорита. Кто же еще? Кроме нее, на станции не было женщин…
Он повернулся, не открывая глаз, принимая как должное внезапный щедрый подарок… Мягкие губы девушки прижались к его губам, но он не ответил на ласку. Не церемонясь, подмял ее под себя, - так, словно брал силой… Она отдавалась ему покорно, не смея протестовать, хотя, должно быть, чувствовала себя оскорбленной. Ее герой вел себя как грубое животное, не проявив даже капли нежности. И когда все кончилось и он отодвинулся, утомленный, она беззвучно заплакала от боли и унижения.
Грэм приподнялся на локте и взглянул на лежащую рядом женщину слегка озадаченно. Что это с ней? Ах да… Он обошелся с Лоритой не слишком вежливо. Столько всего пришлось пережить за последние дни... Но все равно, следовало быть помягче.… Что-то вроде раскаяния шевельнулось в душе. Ласковым прикосновением он вытер слезинки на ее щеках.
– Не плачь… Прости меня! Я просто скотина…
При этих словах девушка жалобно всхлипнула и уткнулась мокрым лицом ему в грудь.
– Почему-то считают: если женщина служит в окружении стольких мужчин, то она обязательно шлюха… Это неправда, Грэм! Поверь, я не такая! И если я пришла к тебе сама…. это не значит, что я… - Она стыдливо умолкла, плечи ее судорожно вздрагивали.
– Я знаю, - тихо откликнулся он, бережно обнимая это беспомощное существо, к которому испытывал сейчас одну только жалость.
До Грэма наконец дошло, что он - ее первый мужчина. Кто бы мог подумать! Не такая уж она дурнушка. А на Космофлоте, где женщины - невиданная редкость, и за королеву сойдет. Мужики табуном ходят, есть из кого выбирать.… А выбрала почему-то его.… То есть понятно, почему: в знак признательности за тот случай на танкере. Хотя все, что ожидало ее у мятежников, было немногим хуже того, что проделал он.
