Враки, будто в это предсмертные минуты перед тобою, как в кинематографе, пролетает вся твоя жизнь. У меня, по крайней мере, были лишь тоска и безмерная усталость. Я понимал, что Марину мне не вытащить, но, с другой стороны, я ни за что не покину её. Значит, тонуть вместе. Странно, но эта моя минутная капитуляция совершенно противоположным образом отразилась на матери моего будущего ребенка. Она вдруг собралась, прекратила панику и, худо-бедно, поплыла к берегу. До сих пор не знаю, презирать ли мне себя за безропотную слабость или, наоборот, уважать за такое же безропотное самопожертвование, но, что было, то было.
— Что, только гроссведун может одолеть Саймума? — спросил я.
Хитрый старик развел руками.
— А кто его знает…
В разговор вмешалась Хитар, прочитав мне маленькую лекцию о происхождении самой черной нежити и её вторичных порождениях. Любопытно, но для практических действий никакой пользы. Кстати, я, наконец, заметил, что молодка наша преобразилась: всего-то две-три новых детали в одежде — и вот передо мной уже аппетитная молоденькая ведьмочка. "С чего бы это?" — подумал я. Но копаться в мыслях Хитар было недосуг. Как-то сама собой пришла в голову аналогия с матросами, переодевающимися в чистые тельняшки перед последним боем.
Но несколько дельных советов она мне дала, сама не догадываясь о том. Прежде всего, что всякая нежить в той или иной степени не любит серебро. А, во-вторых, разговоры о том, что от неё можно откупиться человеческой кровью, не пустой звук. Остальное додумал я сам. Вызвать орла оказалось легче, чем я думал. Мне не приходилось заниматься этим прежде, но, по крайней мере, я видел, как это делают конды Иоракау. Куда труднее было втолковать старому Стракуту его роль в организуемом мною спектакле. Да, именно спектакле. Я не хотел, чтобы кто-то догадался о моих истинных способностях, а еще больше — о методике их применения. Поэтому постарался держаться в русле принятых здесь ритуалов.
Итак, убедившись, что горный орел повиновался моему зову, и, поручив своих спутников Стракуту, я отправился туда, где поселилась тварь, наводящая ужас на округу. Полагалось бы сказать: "смело направился". Но зачем врать самому себе? Нет, поджилки у меня не тряслись, но и охотничьим азартом не пахло. Самого Саймума я не слишком опасался. В конце концов всегда можно унести ноги, воспользовавшись силой Печатей Розгора. Но, как я уяснил из разговоров аборигенов, черная нежить (которую с натяжкой можно отнести к разумным существам) сама плодит новые исчадия преисподней. Типа того же малинника, чьей жертвой я чуть было не стал. Так что приходилось быть предельно осторожным и внимательно приглядываться к любому существу, любому предмету, каждый из которых мог оказаться смертельно опасным.
Саймума я увидел издали и узнал по описанию деда. Он был облаком тумана, севшим на лесистый склон, и перекрывал часть тропы, по которой я шел. Здесь, в предгорьях, туманы столь обычны, что становится понятным, почему за распознание Саймума местным пришлось отдать столько жизней. Ко всему прочему, он ничего не излучал: ни в астральном, ни в ментальном диапазоне. Оказалось, что он был со всех сторон закрыт энергетической оболочкой, наподобие той, в которую я упрятал малинника. Заклятием пробить ее нельзя, во всяком случае, я такого заклятия не сотворю. Поэтому мне оставалось терпеливо ждать моего пернатого помощника.
"Прости, птица, — шептал я про себя, — но у меня нет другого выхода. Ведь неизвестно, насколько близко Саймум может подпустить к себе".
Орёл не замедлил появиться. Вначале я почувствовал, а затем и увидел его. Он стремительно пикировал на Саймума, сначала почти отвесно, потом всё более полого. В лучах утреннего солнца блеснул серебряный наконечник стрелы, зажатой в когтистой лапе. Серебряная стрела — это была моя уступка Хитар, на самом деле проку от нее не было никакого.
Прок заключался в крови Уфелда, смочивший орлиные когти. За эту часть представления отвечал Стракут, и я надеялся, что он выполнил всё, как надо. Впрочем, от него много и не требовалось. Лишь обеспечить, чтобы Уфелд не согнал птицу со своего плеча, куда она должна на минуту-другую спуститься. То, что орёл вонзит свои когти в плечо байга, я не сомневался. Конечно, порядочней было бы использовать собственную кровь, но я не уверен, что моя подошла бы. Конечно, Сегеда принадлежит к мирам земной грозди, но мало ли как далеко за бессчетные столетия могли зайти накапливающиеся различия между нами — землянами и сегедцами. А ведь Саймум разумен, стало быть, способен обучаться. В следующий раз он меня просто не подпустит.
Итак, орёл пикировал на Саймума и, когда до границы тумана оставалось всего метров десять, нежить взмыла вверх так стремительно, что я еле успел среагировать. Там, где защитная энергетическая оболочка соприкоснулась с кровью Уфелда, на миг образовалась брешь, в которую я и направил абсолютный холод. На лишенной магии Белведи я проделывал это с помощью установки с жидким гелием и прекрасно знал, что должно произойти. Защитная оболочка лопнула, внутреннее пространство Саймума схлопнулось в ничто. Последовавший за тем взрыв, похожий на громкий хлопок, сорвал листья с деревьев и вырвал траву. Вот и всё, нет больше бессмертной чёрной нежити. Правда, поблизости наверняка оставались ее порождения, так что расслабляться не стоило. Я остался на месте, настороженный, как охотник в засаде. И было с чего: в уцелевшей части леса что-то беспокойно металось, издавая такие звуки, что дрожь пробирала.
Хвала Ишваре, Уфелд с молодой колдуньей явились достаточно быстро. Изумленные, они рассматривали место побоища — огромную круглую проплешину, примыкающую к тропе. Ни травы, ни листочка, ни хвоинки на ободранных деревьях. Поведя взглядом, байг сделал несколько шагов вперед, наклонился и поднял с земли окровавленный комок перьев, из которого торчал серебряный наконечник.
— Возьми стрелу и не прячь далеко, — сказал я, — сдается, она вот-вот пригодится.
Хитар, сидя верхом на лошадке, уже держала в руке аналогичное оружие. Испытывая неприятный озноб, я первым двинулся вперед, забросив мешок с малинником за спину. Мои спутники последовали за мной, настороженно глядя каждый в свою сторону. И тем не менее, чуть не прозевали нападение.
Не знаю, кто из нас первым услышал писк, но обернулись мы все одновременно. На нас надвигалось что-то черно-коричневое, распластавшееся по поверхности горного склона и повторяющее все его неровности. В этом месиве порой проглядывали острые мордочки, наподобие крысиных.
— Мышь-одеяло! — хрипло выдохнул Уфелд. — Бежим!
— Погоди, — жестом остановила его Хитар, и было в ее голосе столько властной решительности, что даже я опешил.
