Так как способности Бенедика были обострены более, чем когда-либо, он прибегал к продолженному воздействию еще семь раз. Затем он описал новый мир. Он был огромен, обильно населен. Он ярко мерцал под бело-голубым солнцем. Все вокруг было отделано желтым кирпичом. Повсюду нео-Денебианская архитектура, окна из зеленого стекла. Вокруг пурпурное море.
Никакой загадки для Сандора это не представляло.
— Мир Филлипа, — назвал он, а затем уточнил город — Деллес.
— На этот раз мы сожжем его, — сказал Линкс, выходя из комнаты.
— Христиане-Зороастрийцы, — вздохнул Бенедик, после того, как Линкс вышел из комнаты. — Я думаю, что этот болен Пламенем.
Сандор стал вращать глобус левой рукой, наблюдая за тем, как он крутится.
— Не хочу пророчить, но держу пари, Карго исчезнет опять.
— Почему?
— Когда он отрекся от человечества, он что-то приобрел, а что-то потерял. Он еще не готов к смерти.
— Что вы имеете в виду?
— Я держал его сердце. Он покончил со всем. Теперь он непобедим на какое-то время. И как-нибудь он заявит об этом. Только потом умрет.
— Откуда вы знаете?
— ...Предчувствие. Существует огромное количество докторов, среди них есть патологи. Они не хуже других докторов, но еще и владеют черной магией. Я знаю таких людей, встречался со многими. Я не притворяюсь, что знаю о них все. Но их слабости мне известны.
Сандор повернул голову и ничего не сказал.
И все же они сожгли корабль «Валлаби», дотла сожгли.
А он остался в живых.
Он жил, проклиная.
Он лежал в грязи. Мир горел, взрывался, рушился. Он проклял этот мир и любой другой, и все, что их составляет.
Затем последовал следующий мир.
Затем спустился мрак.
Отточенный с двух сторон Гортанианский меч в руках Карго разрубил первого исполнителя ЦМР пополам, когда он появился в дверях. Мала обнаружила их приближение против ветра. Обнаружила сквозь открытое окно.
Второй упал прежде, чем воспользовался оружием. У Карго тоже было лазерное оружие, старого выпуска. Он сразил второго, выстрелив сквозь стену и два дерева в том направлении, в котором указала Мала.
Потом корабль «Валлаби» покинул Дистен. Но он был взволнован. Как могли они найти его так скоро? Он со многими из них сталкивался раньше. Очень многими в течение многих лет. Он старался быть осторожным. Он никак не мог понять, где он просчитался, чем выдал себя? Не мог объяснить, как они обнаружили его так скоро. Даже те, у кого он служил в последний раз, не знали, где он находится.
Он покачал головой. И отправился в мир Филлипа.
Умереть — значит заснуть и не мечтать. Карго не хотел этого. Он причинял себе невыносимую боль, входя в фазу и выходя из нее, передвигаясь в различных направлениях. Он повесил Мале ошейник с радио с двусторонней связью и не разлучался со своей подругой, водя ее по кругу смерти за собой. Он, преобразовав много энергий, преодолел много течений, покинул корабль «Валлаби» под наблюдением уважаемого контрабандиста на необъединенной территории, пересек мир Филлипа и отправился к Делла, лежащему у моря. Он любил плавать. Он обожал пурпурные воды этой планеты. Он снял большую виллу у Делла-Дайвз. С одной стороны ютились трущобы, с другой — Ривьера. Это устраивало его. Он все еще мечтал, значит, еще не был мертв.
Должно быть, он спал, когда услышал какой-то звук. Потом быстро сел на краю кровати, предчувствуя холодное дыхание смерти.
— Мала?
Ее не было. Звук, который разбудил его, был звуком закрывающейся двери. Он включил радио.
— Что случилось? — строго спросил он.
— У меня такое чувство, что за нами опять следят, — ответила она. — Хотя пока только чувство.
— Почему ты не предупредила меня? Возвращайся скорее.
— Нет. Я черна как эта ночь и я двигаюсь бесшумно. Я постараюсь разведать. Что-то, наверняка, есть, если у меня такое предчувствие... Вооружись.
Он послушал ее. И не успел он дойти до двери, как произошел взрыв, а за ним еще один. Он побежал. Когда он выбегал в дверь, опять послышался взрыв. За его спиной был сущий ад. Сильнейшие потоки раскаленного металла, дерева, стекла обрушились на дом. Еще мгновение — и ад был уже вокруг него. На этот раз они обхитрили его. Они были осторожнее теперь и не подходили близко, а атаковали на расстоянии. На этот раз они стреляли из-за экрана и лили на землю огненные реки разрушения.
Что-то ударило его в голову и плечо. Он падал, переворачиваясь. Ему попали в грудь и желудок. Он закрыл лицо и покатился, попытался встать и не смог. Он затерялся в огненном лесу. Он пытался ползти, бежать, падал опять, еще раз встал, побежал, упал опять, полз и опять упал.
Лежа в грязи, он проклинал этот мир, горящий, взрывающийся, рушащийся, проклинал другие миры и все живущее там.
Потом был последний взрыв — и все погрузилось во мрак.
Они думали, что они победили, и радость их была безгранична.
— От него ничего не осталось, — сказал Бенедик, улыбаясь сквозь слезы.
Весь следующий и последующий за ним день они праздновали.
А тело Карго не восстанавливалось. Почти половина блока была разрушена и одиннадцать существенных частей не взаимодействовали. Поэтому можно было, наверняка, предположить, что казнь была выполнена успешно. ЦМР, однако, требовала, чтобы команда оставалась в Домбеке еще десять дней, пока дальнейшие исследования не будут закончены.
Бенедик смеялся.
— Ничего, — повторял он. — Ничего не осталось.
Но с человеком без сердца случаются самые неожиданные вещи.
Яйцо в груди лучше любого сердца, ведь оно центр коммуникационной системы.
Будучи из неживой материи, оно тем не менее всеведуще относительно того, что происходит вокруг него. Не будучи всемогущим, оно обладает такими внутренними силами, которыми не обладает человеческое сердце.
Как только ожоги и разрывы ткани обозначились на теле, оно мгновенно установило критический режим. Выбрав такой режим, оно уподобилось развевающемуся флагу во время урагана. Железы отреагировали на раны и выбросили дополнительные источники энергии. Мускулы пришли в движение, словно как от электричества.
Карго практически бессознательно с нечеловеческой скоростью пробирался сквозь шторм огнедышащих тел и падающих строительных материалов.
Его разрывало на куски, но он не чувствовал боли. Его мощный выход тормозил незначительный вход нейтронов. Он едва смог сделать еще несколько шагов, как рухнул на край тротуара.
За счет бездействия яйцо заморозило свой основной капитал и приняло решительные меры для обеспечения своего вложения.
Карго погружался все глубже и глубже в состояние комы. Люди обычной модели не могут даже подумать о гибернизации. Враги, конечно, могут ввести специальный состав вместе с комбинацией напитков или изощренных машин. Но Карго ничего подобного не было нужно. Он имел встроенный отсек регенерации со своим собственным разумом. А разум решил, что он может погрузиться в состояние, более глубокое, чем кома, так как сердце выдержит. Таким образом, яйцо производило такие операции, которые неподвластны живому сердцу, не способному на этом уровне сохранить жизнедеятельность.
