Кто из них главный, он разобрался быстро. Один из мужчин, темноволосый, всё время молчал. Его мысли озвучивал второй. Говорил этот «переводчик» по-русски чисто, без акцента, но баритон его был довольно блёклым, лишённым выразительного тембра, а речь бедна на интонации.
– Добрый день, полковник Крошин, – сказал он.
Крошин закинул ногу на ногу и промолчал, не из-за растерянности, а скорее, от раздражения. Он знал, что не должен начинать разговор с претензий, но внутри у него всё кипело.
– Вас что-то беспокоит. – В голосе переводчика прозвучало сомнение.
– Я голый, – с трудом сдерживаясь, напомнил Крошин. Царство «животные», отряд «приматы», так вас растак… – Я боевой офицер. Мужчина. Человек. Землянин. Я не могу сидеть на дипломатическом приёме без штанов. Здесь не баня.
В тот же миг он обнаружил, что снова одет.
– Наши убеждения не позволяют проникать в ваш внутренний мир без вашего согласия. Не могли бы вы пояснить, что чувствовали, когда сидели раздетым? Неудобство, страх, горе, раздражение, удовольствие, сексуальное возбуждение?
– Стыд. И гнев. – Крошин не знал, стоит ли снимать плащ-палатку и как это сделать, не вызвав нежелательной реакции. Но каску, расстегнув ремешок, снял и положил себе на колени. Они наблюдали за ним, и их неоскорбительный интерес его успокоил. – Я могу раздеться?
То одеться, то раздеться… Не слишком вдохновляющее начало.
– Можете.
Пахнущий осенним лесом плащ уместился на спинке кресла, каска легла на пол. Вот теперь совсем другое дело. Крошин незаметно погладил пальцами коленку. Дырочка от сигареты, аккуратно заштопанная женой, была на месте.
Возникла пауза. Инопланетяне, глядя на него, молчали, Крошин тоже. Он деликатно выжидал. Инициатива не могла исходить от него.
– Полагаю, вы хотите поговорить с нами о природе земного катаклизма? – наконец сказал переводчик.
– Так точно, – весь подобравшись, подтвердил Крошин.
– В целом, наши наблюдения сводятся к следующему. Во-первых, в пространстве, которое мы контролируем, не обнаружено внешней угрозы для Земли. – Переводчик внимательно посмотрел Крошину в глаза, видимо, искал подтверждения, что его понимают. Крошин едва заметно кивнул.
– Значит, это не инопланетная агрессия?
– Нет. Далее. Планета не избавляется от людей. Вы беспокойные гости, но вас терпят.
Земля как живой организм. Об этом Крошин сто раз читал в книгах со звездолётами на обложках. Что ж, это не удивительнее того, что с ним сейчас происходит.
– Отпадает случай с политическими разборками.
– Понятно…
– Это не эксперимент и не секретное оружие, пущенное в ход психопатами или религиозными фанатиками.
А вот это было неожиданно. Крошин, как и многие другие, склонялся именно к этой версии. Тогда что это, чёрт подери?
– Тогда что это? – сдержанно спросил он.
– Это вторжение из другого мира. Вы называете такие миры параллельными.
Пришла беда, откуда не ждали… В первые дни после нападения они собирались в штабе, в прокуренном кабинете Трубникова, и орали до хрипоты, изображая мозговой штурм. Сейчас Крошин отчётливо вспомнил, как кто-то кричал про хрень из параллелей. Его быстро заткнули, определив как «фантаста недоделанного». Не имеет смысла обсуждать то, с чем невозможно бороться, сказал кто-то из аналитиков. Крошин был в корне с этим не согласен, хотя спорить не стал. Но можно ли назвать борьбой то, что они сейчас делают – подбирают раненых, хоронят убитых и проклинают пустоту, сожравшую звёзды над их головами?
– Вы обратились к нам за помощью. Пока что мы предотвратили две попытки применить ядерное оружие и временно блокировали все виды подобного вооружения. Возможно, мы согласимся рассматривать переживаемые вами несчастья как глобальную экологическую катастрофу. Но мы готовы помогать только братьям.
Братьям по разуму?
– Что это значит? – хмуро спросил Крошин.
– В вашем случае для нас важны точки соприкосновения в области морали, – сказал переводчик.
Господи, помоги нам, подумал Крошин.
Слева от него в воздухе возникла панорама лесов, полей и рек. Кресла сами развернулись, чтобы Крошину и его собеседникам было удобнее смотреть. Фильм был о событиях, происходящих в их местности. Камера с высоты птичьего полёта показала армейскую часть – мелькнули серые здания казарм, штаб, склады, люди – и поплыла дальше, над дорогами, ведущими к Баженовке. По ним, утопая в грязи, в сопровождении мотострелкового батальона ползли два десятка грузовиков с врачами, молодыми медиками, что прибыли недавно. Крошин сам провожал эту колонну, а теперь смотрел на неё не пойми откуда. Потом камера переместилась к артиллеристам. Из мобильных ракетных установок сегодня впервые стреляли в мутное небо над лесами за Баженовкой и сейчас готовили орудия к очередному залпу.
– Подобные действия вызовут тяжёлые последствия, – сказал переводчик. – Физика пространства в этом районе изменена, через некоторое время все снаряды вернутся обратно. Должен заметить, что мы крайне разочарованы состоянием вашей фундаментальной науки.
– Я могу, – Крошин заскрипел зубами, – предупредить наших?
Картинка исчезла, а кресла неожиданно придвинулись к Крошину. Теперь темноволосый и переводчик сидели совсем близко и ещё внимательнее всматривались в лицо полковника.
– Вы понимаете, что это даже не полумера?
– Понимаю. Всё я понимаю… Но идёт война, а я человек военный, я не могу бездействовать! – быть может, с излишней горячностью произнёс Крошин.
– Говорите.
– С кем?
– Говорите! – с нажимом повторил переводчик.
– Женя! – наклонившись, гаркнул Крошин в пол. – Ты меня слышишь?
В комнате раздался озабоченный голос Трубникова:
– Слышу! Кто это?
– Это Крошин!
– Ты где?!
– На небе, где ещё! Слушай меня внимательно! – Крошин торопился. – Пусть артиллерия прекратит палить! Всех срочно эвакуировать из района дислокации орудий! Людей выводите! Как понял?! Приём!
– Вас понял! – крикнул Трубников. – Прекратить пальбу и эвакуировать людей!
– Передай всем: не стрелять! Опасно! Ждите!
Трубников не тупой, поймёт. Сидите тихо, как мыши, пока не решат, что с нами делать…
– Слушаюсь! – совсем не по уставу отреагировал генерал.
– Конец связи!
Не дав Крошину опомниться, без всякого перехода, переводчик спросил:
– Если представится возможность призвать к ответу тех, кто убивал ваших соотечественников, что вы сделаете?
Передушу всех в порядке очереди, подумал Крошин. Собственными руками. Только бы добраться.
«Пять раз подумай, Крошин, прежде чем на такой важной встрече рот открыть…»
– Ответить должен тот, кто отдавал приказы, – сказал Крошин. – Судить их будем.
