- Счастливо, Уэллер, буду рад вас видеть, - ответил он и вышел.
Я уже начал догадываться, на что он намекал. Они не позволят мне вернуться. Это было бы глупостью. Теперь я слишком много знал. Странно, но я не испытывал страха.
- Вы поняли наше затруднительное положение, не правда ли? - сказал старший аудитор.
Я повернулся к нему. Должно быть, мой взгляд выражал изумление, так как он тут же добавил:
- Я не могу вам помочь, зная, что именно вы думаете.
Я кивнул, прикидывая, как сказать то, что я намеревался сказать.
- Мы не можем позволить вам вернуться.
- Отлично. - Пожалуй, я улыбнулся излишне поспешно. Позвольте мне остаться. Мне здесь очень нравится. Вы даже представить себе не можете, как меня очаровала ваша планета.
Именно в то мгновение я понял, что все сказанное мной правда. Я ненавидел Землю. Я ненавидел тягомотину с девяти до пяти в закрытой конторе, ненавидел унылых мужчин и женщин, совместно с которыми делал свой бизнес. Я презирал свою жену, сходившую с ума по всему новому, лучшему, самому доргому. Я понял, каким был дураком относительно ее вздорных, порой болезненных устремлений. Я был для нее существом без лица, некой бесцветной личностью в сером фланелевом костюме. Я ненавидел пригородные поезда, пылесосы, ненавидел эту проклятую суету, рутину...
Меня мутило, выворачивало, тошнило, рвало, скручивало от ненависти ко всей этой мерзкой системе. Я не хотел возвращаться
- Я не хочу возвращаться! Я мечтаю остаться. Позвольте же мне остаться здесь!
Старший аудитор сокрушенно покачал головой.
- Но почему нет? - смутившись, пробормотал я.
- Подумайте сами. У нас перенаселение, иначе с чего бы мы стали заселять Пригороды? Для подобных вам у нас просто не найдется места. У нас и без того достаточно безработных бездельников Если вы случайно наткнулись на одну из наших Пригородных Станций, то не думайте, что мы чем-то вам обязаны. Мы просто не в состоянии ничего сделать. Боюсь, нам придется обойтись без вас, мистер Уэллер. Мы не садисты, но наступает момент, когда следует остановиться и сказать: "Довольно!" Прошу прощения.
Его рука потянулась к кнопке. Я побледнел. Я буквально почувствовал, каким стал белым. "Нет, господи, нет! - крутилось в голове. - Нельзя молчать! Надо говорить и говорить!"
И я заговорил. Я говорил о том, что не надо нажимать на кнопку, потому что и у него, наверное, есть жена и дети, и вряд ли ему нравится убивать людей. Я говорил, что убийство - это абсолютно бесчеловечно. Я говорил, пока не пересохло в горле, пока он не отвел руку от кнопки и не сказал:
- Ну ладно, перестаньте! Мы дадим вам испытательный срок. Если вы найдете у нас работу, если сможете приспособиться, если окажетесь конкурентноспособным, то нет причин, почему бы вам не остаться у нас. Но даже и не надейтесь когда-нибудь вернуться домой.
Вернуться домой? Да ни за что на свете!
После этого он выставил меня из кабинета, и я отправился искать себе место в этом мире, о котором почти ничего не знал.
* * *
Что ж, устроился я вполне прилично. Я счастлив, у меня собственная квартира и работа, которой я доволен. Они сказали, что я имею право остаться.
Я просто не сознавал все эти годы, до чего же ненавижу гонку: работу в конторе, возню с погаными отчетами, привычные придирки Шарлотты насчет всякой чепухи вроде пепельниц, бесконечных кредиторов, дружеские визиты к Джонсенам...
Я просто не понимал, как плохо мне было там.
Что ж, теперь я здесь. Теперь я счастлив. Это именно то, что мне и требовалось.
Спасибо, что выслушали меня. Думаю, я рассказал вам все честно и достаточно много, чтобы вы могли препоручить мне посредничество в делах вашей фирмы.
Я здесь, мне здесь равится, я уже выбился за пределы категории вечно спешащих работяг. Наконец-то я избавился от этой адской суеты.
Еще раз благодарю за внимание. И... мне пора.
Пора, знаете ли, браться за работу.
