Джоральмен представлял собравшихся друг другу. Один из охранников подозрительно покосился на меня:
— Где-то я тебя видел, парень.
Я попытался выпрямиться.
— Тебе что, надоела твоя работа? — выпалил я и нахмурился. Он сделал то же самое, неотрывно глядя на меня. Я отвернулся, когда Джоральмен представил человека по имени Танаки, того самого, кто согласился тогда выслушать мою информацию. Он посмотрел на меня так, как будто ни на секунду не сомневался в том, что я — агент Службы Безопасности; если его и удивило, почему на мне шахтерская куртка, то он не показал этого. Черты его немолодого лица и седые волосы почему-то напомнили мне о гидранах. Я обернулся к Кильходе, но он уже ушел. Прижавшись к холодной стене коридора, я смотрел на то место, где он стоял. Адски болела спина, на которую давила шахтерская куртка, но еще больше болела голова. Все задавали какие-то вопросы, но для меня они звучали как неразборчивое бормотание. Отвечать я предоставил Зибелингу.
Наконец вернулся Кильхода в сопровождении охранников. У меня чуть не подкосились ноги, пока я не понял, что они пришли не за мной, а привели группу захваченных террористов. Среди них я увидел Гэллис, увенчанную переливающейся аурой. Она посмотрела на Зибелинга и на меня, как будто мы были единственными присутствующими. Кильхода попросил разрешения допросить ее о Рубае и о планетном щите. Танаки утвердительно кивнул. Я подумал, что ожидает ее, если она будет запираться, и мои коленки опять подогнулись. Кильхода дал знак, и ее стали уводить. Поравнявшись со мной, Гэллис посмотрела мне прямо в глаза. Я никогда не видел подобного взгляда и врагу не пожелаю увидеть это. Она ворвалась в мое сознание:
— (Я говорила ему, что ты за фрукт, просила избавиться от тебя, но он не послушал меня. Он думал, что он всезнающ… Но он так ничего и не понял… Ты уничтожил его. Почему, почему он не послушал меня?..) — Контакт прервался с ее уходом.
Я опустил взгляд. Зибелинг вместе с остальными проследовал в системный центр. Я поплелся за ними. Экраны мониторов выглядели как слепые глаза или как мозг разрушенного тела. В комнате тускло переливалось едва заметное сияние, словно я был в состоянии видеть даже жизненную силу машин.
Зибелинг наблюдал, как технические специалисты пытались выйти на связь с защитным щитом планеты. Энергетическая аура вокруг него стала рассеиваться, и я услышал, как он повышает голос, гневный и нетерпеливый. Я подошел к экранам обзора, не в состоянии просто стоять и наблюдать за происходящим. Попробовав прислониться к металлической панели, я отскочил, получив удар током. Пряча руки, я наблюдал за изображением на экранах: груды обрушившегося камня и покореженного металла глубоко внизу под комнатой, в которой я стоял. Крохотные фигурки двигались на всех экранах, начиная кропотливую работу по восстановлению разрушенного. Интересно, стоял ли хоть один каторжник когда-либо здесь? Наконец я обнаружил экран, показывающий, что происходит за пределами комплекса. Снежная сияющая равнина мирно лежала между развалинами зданий. Прожекторы главного здания превратили снег в мириады сияющих звезд, а ночное небо позади бросало на него синее покрывало. Я подумал о том, что Джули сейчас где-то с Рубаем, и внезапно понял: сейчас единственное, что может иметь значение, — контакт с ней. Найти ее. Узнать, чего хочет он. Я направил телепатический локатор в кромешную тьму.
Он поджидал меня там. И схватил, словно подцепив крюком, не отпуская до тех пор, пока я не уяснил всего, что он хочет. В плену его послания я почувствовал Джули…
Подошедший Зибелинг прошептал:
— Кот! — Его голос вернул меня обратно в комнату. — Что с тобой? Ты в контакте, остановись! — Он проговорил это тихо и быстро, он пытался образумить меня, напоминая, где мы и что окружающие думают о псионах. Я махнул рукой. — (Послушай меня, это опасно!)
Я сосредоточился и ответил:
— Это Джули, то есть Рубай. Он захватил ее. Он показал мне, где они находятся. — Зибелинг покачнулся. — Ему все известно о том, что здесь произошло, о вашей роли в этой истории. Он ожидает нас в отсеке связи с защитной системой планеты. Он думает, что мы попытаемся освободить Джули — это ему и нужно. Если мы не придем, он… он убьет ее.
— Ты уверен?
— Более чем. — Мои руки напряглись.
— Один из террористов держит в заложницах женщину, которую вы ищете? — спросил Джоральмен.
— Да. Рубай, о котором я вам говорил. Он сбежал.
Повернувшись, я налетел на охранника, не сводившего с меня все это время глаз. Я коротко вскрикнул, не в силах совладать с болью, которую причинило мне это столкновение. В эту секунду ему все стало ясно, он схватил меня до того, как я успел вывернуться.
— Сэр! — Он резко поднял рукав моей куртки, под которым сияло клеймо, красное, как огонь.
— Дерьмо! — Я вырвал у него руку.
— Я думаю, мы сможем разобраться с этим потом. — Голос Зибелинга был спокоен, будто ничего не произошло. — Так что ты говорил?
— Рубай… — однако я не в состоянии был вспомнить и собственное имя.
У Джоральмена был взбешенный вид, а Танаки… Танаки сказал:
— Мы слушаем тебя, каторжник. — Тут я понял, что Танаки обо всем давно догадался, но не показывал этого. Но теперь… — Мне очень жаль. — Он посмотрел на меня.
Охранник выхватил парализующий пистолет, но Танаки жестом приказал убрать его. Я кивнул со вздохом.
— Главе террористической организации Рубаю удалось скрыться, он контролирует систему планетного щита. Ему нужны двое — Зибелинг и я… Если мы не выполним его распоряжение, он уничтожит щит.
Казалось, можно услышать пролетающую муху в установившейся тишине. Все знали, что без системы защиты космическая радиация в считанные дни убьет все живое на планете.
— Он просто убьет вас тоже, — механически произнес Джоральмен. — Что толку от этого?
Зибелинг покачал головой.
— Еще не все потеряно. Не забывайте — мы тоже псионы. Дайте нам последний шанс совладать с ним. Помогите нам — и мы поможем вам.
Танаки заложил руки за спину.
— Если вы выполните его условия, то существует возможность остановить его. Если вам это не удастся, что можно ожидать от этого фанатика?
— Не имею представления, — Зибелинг покачал головой.
— Мы обладаем оружием, способным разрушить барьер, запирающий контрольную станцию, вместе со всеми, кто там находится, — как крайний выход.
Зибелинг замер.
— Однако после этого вы теряете самое главное — контроль над планетным щитом, — я прочитал это убеждение в мыслях техников и высказал его вслух. — Стоит ли овчинка выделки?
