Ее никто не заметил. Прячась за деревьями, Ститри осторожно продвигалась вперед. Голоса стали более отчетливы. Неожиданно с дерева спрыгнули два солдата, недобро улыбнулись и сделали несколько шагов навстречу. Солдаты были одеты в награбленные одежды, покрытые таким слоем грязи, что не имели никакого вида. Один из бандитов с остервенением почесал затылок.
— Заблудилась, крошка? — поинтересовался он, выловив из головы вошь и раздавив ее ногтями.
Ститри в рваном, но чистом платье была похожа на крестьянку не больше, чем эти на знатных господ. Ститри гордо подняла голову.
— Я ищу своего мужа, — сказала она.
— А зачем тебе муж, если здесь мы? — произнес бандит и громко расхохотался. Другой тоже рассмеялся, но неестественно, словно дурачок. Похоже, он был глухонемым и не услышал соль «шутки».
Солдаты приблизились, Ститри не пошевелилась. Нельзя было показывать ни малейшего страха и тем более отвращения.
— Мой муж рыцарь Ольхерт, — громко произнесла Ститри и сделала шаг навстречу.
Солдат перестал смеяться.
— Что-то ты не очень похожа на его госпожу, — неуверенно пробормотал он. — Ну да черт с тобой, мы отведем тебя к Ольхерту, и пусть разбирается.
Солдаты приблизились и подпихнули Ститри копьями. Похоже, они не собирались церемониться с женой своего предводителя. Стараясь держаться от вшивых солдат на расстоянии, Ститри покорно пошла впереди.
В лагере солдаты отвели Ститри в большую белую палатку и оставили одну. Воздух здесь был затхлым и душным. Хозяин не беспокоился о своих удобствах или же просто был неряшлив, как и его солдаты. Ститри подошла к большому креслу и, убедившись, что паразитов в нем нет, — села передохнуть.
Ольхерта пришлось ждать долго, но вот в палатку, резко откинув полы, вошел рыцарь в тяжелых доспехах. Большой шрам тянулся от правого глаза до уголка рта, растягивая губы в дьявольской ухмылке. Он был до ужаса безобразен — этот Ольхерт. Весь план Ститри полетел в тартарары. Она не могла разыгрывать пылкую влюбленную, которая отправилась на поиски своего счастья, — Ольхерт не поверит. Следовало придумать что-нибудь другое.
Ольхерт остановился напротив Ститри и, понуро сдвинув брови, внимательно осмотрел ее.
— Вы меня напугали, — произнес он громким, немного уставшим голосом. — Я уже подумал, что сатана вернул женушку.
— Я просто сказала первое, что пришло в голову, лишь бы ваши вшивые головорезы не набросились на меня. Противно смотреть, как горят у них глаза и выделяется слюна. Должна сказать, они обращались со мной не слишком учтиво.
— Короче, — перебил Ольхерт, — что вам нужно? Только не пытайтесь убедить меня, что вы бедная крестьянка, которая ищет своего сына. Подобное я слышал уже не раз. Почему-то люди не слишком изобретательны и крепки духом. Обычно хватало нескольких ударов кнутом, чтобы девицы вроде вас начинали привычно и весьма правдиво чесать языком.
— Вы так не любите женщин? — Ольхерт умен, но ему явно недоставало женской ласки. На этом можно было сыграть. — А я… как только я увидела вас, то поняла: мы созданы друг для друга.
Ольхерт рассмеялся.
— Я не так наивен!
Ститри презрительно хмыкнула.
— Чего стоит любовь, когда возгорается страсть?! Только страсть может увлечь человека. Грубая, необузданная страсть, животное стремление к греху — вот что может подарить наслаждение. А в вас… — Ститри приблизилась к Ольхерту и, преодолевая отвращение, прижалась грудью к его доспехам. — …В вас так много этой необузданной страсти, — Ститри страстно облизала губы. — А этот шрам, — обсосав палец, Ститри провела им по шраму Ольхерта, — такое ощущение, будто сам дьявол стоит рядом. Ты возбуждаешь меня, Ольхерт, как ни один мужчина не возбуждал. Неужели ты не чувствуешь этого?
— Да-а, — дрогнувшим голосом произнес Ольхерт, — я чувствую. — Резким движением рыцарь прижал Ститри к себе. — Я хорошо понимаю тебя. Страсть нельзя обуздать, ее можно только удовлетворить.
— Да, да, да! — Ститри вспрыгнула на Ольхерта и обвилась ногами вокруг его талии. — О-о, как я хочу! — простонала она.
Ольхерт лизнул ухо Ститри, а затем резко отстранил.
— Не сейчас, позже. Когда возьму город, тогда отдамся тебе.
— Город, — разочарованно протянула Ститри, — ты не возьмешь его, у тебя слишком мало для этого людей. Какой идиот состоит у тебя в военных советниках? Как вы собираетесь без бревен взломать ворота?
Ольхерт с нескрываемым интересом уставился на Ститри. Что-то в его облике неуловимо изменилось. Он будто бы расправил свою сутулую фигуру и вдохнул полную грудь воздуха.
— Интересные вопросы… — произнес Ольхерт. — Ты не перестаешь меня удивлять. — Ольхерт повернулся к Ститри спиной. — Почему это люди допускают одни и те же ошибки?
На затылке рыцаря что-то зашевелилось, волосы приподнялись, и два больших глаза уставились на Ститри.
— О пыль звездная! — воскликнула Ститри и, со всего размаха стукнув кулаком в левый задний глаз, рванулась прочь из палатки. Но ее уже ждали. Похоже, Ольхерт «раскусил» ее с самого начала. Он лишь забавлялся с ней.
Кто-то из солдат подставил Ститри ногу. Она упала и на нее мгновенно набросили сеть. Ститри попробовала подняться, но напрасно. Сеть быстро скрутили. Удары посыпались отовсюду, и вскоре мир в глазах застлала кровь.
Она была привязана лицом к дереву и стояла на коленях. Руки обхватывали толстый шершавый ствол и были стянуты крепкой веревкой. Голова гудела, как пчелиный улей, и страшно чесалась. Эти сволочи подкинули ей вшей.
Открыла глаза. Уже стемнело. Ститри осмотрела свои путы. Узел находился далеко, до него нельзя было дотянуться и развязать. Перетянутые руки распухли и посинели. Она не чувствовала их. Ститри попробовала повернуть голову и осмотреться.
Охраны рядом не было. Поодаль горел костер, возле него сидели два солдата. Они что-то жарили.
Раздались шаги. Ститри повернула голову, это был Ольхерт.
— Уже очухалась? — голос через шлем звучат приглушенно.
— Что тебе нужно? — спросила Ститри. Ольхерт громко расхохотался.
— Своенравная, упрямая Ститри. Владыка предупреждал, что с тобой нелегко будет справиться. Но я сумею сломать тебя, можешь не сомневаться. — Ольхерт резко взмахнул рукой. В воздухе просвистела плеть. Ститри застонала. Плеть обвилась, словно живая, и глубоко впилась в кожу. Ститри смотрела в лицо палачу. Ольхерт замахнулся и нанес следующий удар, потом еще один, и еще. Ститри попробовала обезболить свое тело, но напрасно. Эти удары плетью… Они напомнили бичевание Верхнего. Та боль снова всплыла в ней. Ее невозможно было устранить. Она шла из глубины истерзанного сознания и не поддавалась внушению.
