Великий Космос, да это же все объясняет: и почему я его так долго искал, и все эти переселения душ, которыми я занимался, и даже полет на Пингар! Воздействие, отработка метода, и потом — проверка на других подопытных.
Спокойно, спокойно, сказал себе Олег, чувствуя, как его бросает в жар. Во-первых, это только гипотеза. Кстати, не такая уж и сильная — уж психотронное-то оружие куда логичнее проверять на Земле, а не на Пингаре. Нужно придумать еще что-нибудь.
Да пожалуйста! Олег осознал свою новую идею и затрясся всем телом. Думаешь, посланник во всем виноват? Как бы не так. Стал бы он тебя отпускать, покрутевшего до «невозможности»! Просто на Офелии какими-то Древними размещена ловушка для всякого, кто сунет туда нос. После чего этому «всякому» выдается вся психическая энергия его цивилизации — а цивилизация, лишившись остатков разума, оказывается в Обалдении. Так что теперь и я, и Дино Кагер в равных условиях — сами себя круче, а цивилизации наши стремительно рушатся в средневековье. Вот только посланник сообразил, что произошло, и рванул на Пингар в надежде еще и от телепатов чегой-то перехватить. Поскольку телепатов можно рассматривать как еще одну цивилизацию…
— Хватит, — фыркнул Олег. — Ну, есть у меня четыре гипотезы. Сильно полегчало?
Вот тебе и мозги в голове, подумал он, немного успокоившись. Я давно подозревал, что без них лучше. Но сделанного не воротишь: гипотезы придется проверить. С чего начнем?
Вопрос этот был, конечно, риторическим. По всем рекомендациям начинать следовало с самых легких проверок. В данном случае — с проверки гипотезы о накопленной агрессивности.
Олег коснулся комма и вывел на экран перечень имеющихся в инфосфере искинтов. В памяти всплыли шесть лет, проведенные на Пингаре; тамошний искинт отлично разбирался в таких задачах. Как, бишь, он назывался?
Олег просмотрел список. «Альберт», «Зигмунд», «Русский Иван» — интересно, почему именно русский? — «Хуан», «Паскуале»… Точно, именно так он и назывался.
Олег коснулся комма, запуская искинт. И в ту же секунду в его голове раздался знакомый голос:
— Капитан Соловьев! Бортовой компьютер крейсера «Святой Дух» приветствует вас! — Олег вздрогнул и широко раскрыл глаза. На миг ему показалось, что он снова оказался на Пингаре, со шпагой на поясе и с седлом в дорожной сумке. — Поскольку от ваших теперешних действий зависит дальнейшая судьба Содружества, я рекомендовал бы вам…
Олег буквально подпрыгнул в кресле. Слово в слово, как тогда на Пингаре! Это что же получается, искинт сохранил память?!
— … отправиться на север прямо сейчас, — закончил компьютер и сделал многозначительную паузу.
— Комп! — воскликнул Олег, чувствуя, что не может сдержать довольную ухмылку. — Ты, кретин орбитальный! Нашел время шутки шутить!
— Это не шутка, — возразил компьютер. — Это метафора, означающая, что времени у нас действительно очень мало. Перед тем как вступить в диалог, я выкроил сорок микросекунд на анализ ситуации в Содружестве, и…
— Слушай, не дави интеллектом, — перебил Олег словоохотливого искинта. — Здесь тебе не Пингар, и я — не стажер, а командир корабля.
— Прошу прощения, — извинился искинт. — Какие будут приказания?
— Вот так-то лучше, — усмехнулся Олег. — Задача: проверить гипотезу, что последние события в Содружестве вызваны постепенными изменениями каких-либо психосоциальных факторов за последние двести лет.
— Только психосоциальных? — уточнил искинт. Олег отметил, что не ошибся в выборе: искинт понимал его с полуслова.
— Вообще-то всех, — пожал плечами Олег. — Но сколько это займет времени?
— Уже готово, — ответил искинт. — Именно этот анализ я и произвел перед началом нашего разговора.
— Сорок микросекунд? — с явным сомнением переспросил Олег.
— Это крейсер класса «ноль», — пояснил искинт. — Ресурсы местной инфосферы практически не ограничены. На Пингаре для подобного анализа мне понадобились бы целые сутки.
— Хорошо, что мы не на Пингаре, — заметил Олег. — Ну, давай результаты.
Перед столом вновь вспыхнул объемный экран. У самой правой стены из пола к потолку выстрелила красная прямая — график нарастания последних событий. Затем от левой стены к правой протянулась зеленая изломанная лента, представляющая собой график какого-то психосоциального параметра.
— Подавленная агрессивность, — пояснил искинт. — Налицо постепенное снижение как актуальной, так и накопленной составляющих. Вероятность всплеска: ноль.
— А другие факторы? — спросил Олег. — Давай самый значимый.
Лента изменила цвет, опустилась почти до пола и резко выгнулась вверх у правой стены.
— Спортивный травматизм, — сухо сообщил искинт.
— Предыдущий! — прикрикнул на него Олег. Чертов комп ухитрялся шутить даже в положении подчиненного.
Правый конец ленты сполз по стене, перегнулся в нескольких местах и завис в воздухе, отобразив рост почти в три раза к началу 2167 года.
— Что это?
— Число обучившихся телепатии. Экспоненциальный рост, что вполне естественно на начальном этапе развития технологии. Вероятность всплеска: ноль.
— Во всех остальных случаях — тоже ноль? — спросил Олег.
— Совершенно верно, — подтвердил комп. — События четырнадцатого — двадцать третьего декабря достоверно являются экзогенными.
Ну что ж, подумал Олег. Чего-то в этом роде я и ожидал. Достоверно экзогенное Обалдение. Самое время послушать, что по этому поводу думает наш великий мыслитель.
— Ну а теперь, — сказал Олег, — можешь вываливать на меня собственные измышления. Что ты мне хотел сказать? Насчет того, что у нас мало времени?
Красная линия растянулась на весь кабинет и стала нормальным графиком. Олег нахмурился: даже сквозь обычную для статистических данных «пилу» было видно, что правый участок кривой слишком резко взлетает вверх. Спустя секунду на красную линию наложились две тонкие нити, зеленая огибающая плюс желтая экспонента, — и подозрение Олега перешло в уверенность.
— Неадекватность поведения, или, как ты это назвал, Обалдение, — пояснил компьютер, — охватывает все большее число людей. Как можно видеть из приведенного графика, распространение этого фактора наиболее точно описывается гиперболической функцией.
График сдвинулся влево, ломаная красная линия уперлась в потолок. В метре от правой стены сверху спустилась синяя линия, и под ней высветилась дата: 25 декабря.
— К этому дню численность пораженных достигнет ста процентов, — сообщил искинт.
— А сейчас, — Олег посмотрел на график, — их около тридцати процентов. Ты полагаешь, есть разница?
— Предположим, — ответил искинт, — что Обалдение неизлечимо. В этом случае через два дня мы потеряем человечество.
Олег криво усмехнулся. Потеряем. Как лукошко в лесу. Шутник хренов.
— Понятно, — сказал он, постучав пальцами по столу. — Есть идеи, что мы можем сделать?
— Недостаточно данных, — ответил искинт, совсем как в добрые старые времена. — Ты командир, тебе и решать. Какие будут приказания?
Олег не ответил. Он сидел в кресле, сгорбившись, и все так же постукивал пальцами по столу. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас отдавать приказания.
Спокойно, сказал себе Олег. Без паники. Совсем не факт, что я должен спасать человечество.
С чего это вдруг я поверил, что Обалдение неизлечимо? Да если даже и так — живут люди в средневековье, и неплохо живут. Разве что Федорчука жалко, поди теперь законность в Галактике восстанови! Но это, скорее, его проблемы.
Так что домыслы компьютера мы положим на дальнюю полочку, решил Олег, а сами займемся тем, что предписывает Кодекс. А именно — включенным наблюдением под прочной легендой. Чем спаситель человечества не легенда? Очень даже прочная легенда.
Олег открыл рот, собираясь отдать компьютеру целую кучу приказаний.
— Срочный вызов, — перебил его искинт. — Земля!
Вот и отлично, подумал Олег. Прямо сейчас и начнем, легенду отрабатывать.
— Прием, — приказал он, поднимая голову и складывая руки на груди. Самая, по мнению Олега, подходящая поза для спасителя человечества.
Экран снова осветился, являя Олегу образ уставшего председателя Совета Безопасности.
— Адмирал, — начал было Жеребцов, но разглядел наконец, с кем разговаривает. — Соловьев?!
Глаза Ивана Жеребцова так и забегали по сторонам — в поисках охраны, а также хоть кого-нибудь из персонала корабля.
— Командующий «Святым Духом», капитан Олег Соловьев, — развеял его сомнения Олег. — Что вам угодно, председатель?
Жеребцов побледнел, левая щека его несколько раз дернулась.
— Что с адмиралом Фейстом? — спросил он.
Адмирал на своем месте, подумал Олег. И мне пока не хочется практиковаться в воскрешении.
