Как догадывалась Эви, «Ниоги» требовалось от нее нечто большее, чем просто заполучить назад четверых своих товарищей. Если она правильно припоминает сказанное Димитрием, это сулит ей мало хорошего.
Фургон внезапно остановился, и Эви открыла глаза. Мир снова рассыпался на мелкие фрагменты, однако теперь сосредоточиться ей удалось гораздо легче. Фургон стоял внутри огромного лифта, в котором легко могла бы разместиться мансарда Дианы. Затем послышалось негромкое урчание моторов, и потолок над Эви начал удаляться. Она поймала себя на том, что сосредоточенно рассматривает бетонную балку на потолке — в поперечнике та была больше, чем их фургон.
Затем Эви перевела взгляд вниз, внутрь фургона. Из пассажиров там остались только двое — она и Димитрий. Последний направил на Эви ствол «Мицубиси» без глушителя.
Куда, интересно, подевались афганы?
От Димитрия, по всей видимости, не ускользнула ее растерянность.
— Псам не позволено входить туда, куда пойдем мы с тобой. Практически никому, кроме самой Расы.
— Расы? — еле ворочая языком переспросила Эви.
— Так они себя называют.
Эви обнаружила, что хотя это и стоит ей немалых усилий, но она способна довольно пристально смотреть на Димитрия.
— Но… — с трудом выдавила она из себя, — почему ты работаешь на…
Это было выше ее сил, и вопрос повис в воздухе.
— Почему же по всей этой планете кто-то предает кого-то? — усмехнулся Димитрий. — Почему же повсюду кто-то из не людей работает на банду двуногих?
Это уже слегка прояснило ситуацию.
— У меня не было выбора, — на этот раз голос Эви прозвучал вполне внятно.
— У нас у всех есть выбор, Ишем, — возразил Димитрий. — Просто иногда мы принимаем неверные решения — во имя спасения собственной шкуры.
Лифт остановился. Димитрий нажал кнопку на приборной доске и открыл заднюю дверь.
Только когда дверь открылась до конца, до Эви дошло, что кондиционер в машине работает на полную катушку. И теперь внутрь фургона ворвался влажный, затхлый воздух. Эви обернулась к задним дверям и увидела позади себя огромное помещение. Собственно говоря, это был склад. В глаза Эви бросились штабеля ящиков, автоматические подъемники, мощные трейлеры в разгрузочном отсеке. В некотором роде, склад поражал какой-то подозрительной обыденностью. И эта обыденность еще больше внушала тревогу, поскольку конструкция помещения явно была неземной. Склад представлял сплющенную по бокам сферу, напоминавшую половинку яйца. Эта половина составляла около ста метров в диаметре, а в самой верхней своей точке достигала высоты никак не менее двадцати метров. Из стен через равные промежутки друг от друга торчали конусы, из которых вырывалось сине-зеленое пламя, словно в дополнение к рядам красных ламп, светивших из гладких углублений в потолке.
По сравнению с этим, происшедшее в Кливленде казалось детскими шалостями.
К задней дверце фургона подкатила небольшая автоматическая тележка. Димитрий махнул автоматом.
— Залезай.
Сам он остался стоять в фургоне, не сводя с Эви своего автомата. Эви от жары тотчас прошиб пот, и вдобавок ей стало дурно. К тому моменту как она дотащилась до тележки, ей хотелось только одного — поскорее погрузиться в сон.
Тут никак не меньше сорока градусов, подумала Эви. У нее возникло такое ощущение, будто ее заживо похоронили под компостной кучей. Она закрыла глаза и рухнула на заднее сиденье тележки. Ей было слышно, как Димитрий приблизился к ней. Что ж, кажется, пришло время снова немножко пошевелить мозгами.
Она открыла глаза и увидела, что Димитрий стоит прямо перед тележкой, а сама тележка пришла в движение. Димитрий в упор смотрел на Эви, так и не опуская своего автомата. Эви попыталась присесть, однако головокружение тотчас напомнило ей о том, что при той скорости, с которой она была способна действовать, Димитрий наверняка всадит ей в грудь три пули, прежде чем она попытается подняться на ноги.
Тележка покатилась в глубь исполинского склада. В помещении напрочь отсутствовали ровные линии и прямые углы, и это мешало Эви правильно оценить расстояние. Отверстия, что встречались ей, могли в равной степени быть как небольшими и находящимися совсем рядом, так и огромными, но невообразимо далекими. Они миновали одно из этих отверстий намного раньше, чем рассчитывала Эви. Неожиданно для себя она обнаружила, что скользит по почти круглой бетонной трубе, которая на сей раз оказалась довольно скромных размеров. Ее без труда можно было принять за участок ливневой канализации, если бы не красные огни, погруженные в идеально гладкие углубления в потолке. Бетонные стены были отполированы до блеска и отражали свет подобно влажному мрамору.
Тележка катилась по бесконечному безликому коридору. От бетонных труб отходили ответвления, напоминая окаменевшие кровеносные сосуды, а овальные отверстия в стенках трубы походили на гигантские язвы. Большей частью за дверцами стояла кромешная тьма, но позади одной из них Эви удалось рассмотреть белую пульсирующую форму наподобие амебы.
Чем дальше они катились, тем жарче становилось вокруг. Тележка остановилась в том месте, где труба выходила в еще одно сферическое помещение. Оно оказалось по размерам гораздо меньше склада, около двадцати метров в поперечнике, однако было достаточно просторным, чтобы тележка не просто вкатилась внутрь, но и наполовину объехала помещение по периметру, огибая дыру в самом центре пола.
Эви заметила восемь коридоров, уходивших куда-то внутрь на равном расстоянии друг от друга. Однако, все еще страдая от дурмана, Эви затруднялась сказать, из которого из них только что выехала их тележка.
— Конец маршрута, — произнес Димитрий. — Выходим.
Пока он произносил эту фразу, послышался какой-то всасывающийся звук и из центра помещения вырвался порыв прохладного воздуха. Эви бросила взгляд на отверстие и увидела, что в глубине дыры сдвигается в сторону металлическая крышка. Эви тотчас пришел на ум капканный паук. Оттуда, снизу, в помещение проникли лучи света. На этот раз это был более привычный и обыденный белый свет.
— Тебе туда.
Эви недоуменно посмотрела на Димитрия. С него градом катился пот. Может стоит рискнуть…
Она встала, но приступ головокружения заставил ее пересмотреть свои намерения. Эви выкарабкалась из тележки, стараясь при этом сохранить равновесие, и медленно побрела по гладкому полу к манящей приятной прохладой яме.
Подойдя к краю отверстия, Эви заглянула вниз. Оно оказалось — трубой, уходящей почти отвесно куда-то вглубь. Судя по всему, от нее требовалось съехать вниз по трубе, как по ледяной горке.
