Лишь через пару месяцев удалось нащупать мельчайший узелок. Несколько недель Андрус аккуратно и бережно вытягивал из него тонкие нити, стараясь ослабить и распустить. И наконец программный код стал поддаваться.
…Андрус Ансип с трудом оторвался от экрана. Он решил сварить кофе. Глаза слипались, не спал уже несколько суток, но чувство близкой разгадки не давало покоя.
Поставив турку на плиту, он спешно вернулся к экрану. Увлекшись, забыл обо всем и скоро почувствовал тревожный запах. Андрус ринулся в кухню. Обжигаясь и шипя сквозь зубы, налил в кружку густую горькую жидкость. Пил, не замечая вкуса, снова погрузившись в глубины программы.
Раздался громкий щелчок.
Изображение на мониторе исчезло. Пропало жужжание кулеров, погасли диоды модема. Андрус добрался до включателя и понял, что света нет во всей квартире.
Если отрубили электричество, значит, он не сможет прикоснуться к сияющей тайне немедленно, когда сердце стучит нетерпеливо и часто, а шум крови в ушах заглушает остальные звуки!
Андрус нащупал плитку олфона и торопливо набрал номер, решив перебраться к знакомым. А что, если свет вырубили по всему городу?
Он подошел к окну и поднял жалюзи.
Напротив невозмутимо светились многочисленные глаза высотки.
Андрус облегченно выдохнул и только сейчас почувствовал, что в квартире пахнет горелым. Он распахнул окно и увидел, что в соседних окнах его дома также горит свет.
Он снова пощелкал включателем, но тщетно.
Надо позвонить, подумал хакер, пытаясь включить олфон.
Плоская коробочка была мертва. Хакер ощутил в происходящем пугающую странность. Он замер посреди квартиры, чувствуя, как просыпаются неясные, смутные страхи.
Кто-то настойчиво и сильно застучал в дверь.
– Слушаю, – сказал Торгвальд, с неохотой отрываясь от монитора. Ежедневная двухчасовая порция игры была лучше всяких лекарств. Глава совета даже сократил необходимые для борьбы с болями дозы морфина.
– Это Владимир, – сказал невидимый собеседник.
– Какой именно? – спросил Торгвальд Лютенсвен, думая, что пора сменить старый олфон на голографический.
– Из Центра.
– Какого центра?
– Горицветов. Мы сотрудничали…
– Какой Гори… все, вспомнил. Владимир, вы что же, еще не похоронили меня? Мы давно уже не сотрудничаем. Чего? Мне приехать к вам? Вы знаете, у меня сегодня важное совещание, к тому же зачем? Тысяча чертей! Владимир, я больше не работаю с вами. Для меня важно? Владимир, вам не стыдно? Надеюсь, вы не денег хотите попросить? Не дам. Что? Что-о?! Что-о-о?!! Выезжаю.
Торгвальд спешил в зал заседаний. Встречавшиеся по пути сотрудники с удивлением смотрели на широкую улыбку босса. Перед дверью Лютенсвен прокашлялся и постарался избавиться от нее. Ему пришлось помучиться несколько секунд – губы против воли расползались до ушей снова и снова.
Члены совета увидели главу таким, каким привыкли видеть, – собранным, жестким, решительным. Все ожидали очередного раунда борьбы Лютенсвена и Митякиса. Еще одного сражения за самый большой и лакомый инвестиционный кус, в котором победа, скорее всего, опять достанется опытному главе.
Но в этот раз и Костас чувствовал себя сильным, как никогда. Он и вправду отлично подготовился к годовому совещанию. Сегодня у него все шансы свалить старика. Используя некоторые открывшиеся факторы.
Первый – недавно проведенный скрупулезный анализ, оказавшийся не в пользу Торгвальда. Его игровой проект отстал по всем показателям от предлагаемого вот уже несколько лет проекта Костаса.
Второй – за последний год состав совета директоров сильно изменился, появились новые люди, и у Торгвальда теперь нет значительного перевеса в авторитете, к тому же многих Митякису удалось склонить на свою сторону.
Был еще третий фактор, самый важный. Его Митякис приберегал напоследок.
Совещание обещало быть интересным.
Первый час потратили на отчеты и подведение итогов, второй – на презентации проектов, не претендующих на основной инвестиционный пакет, затем, после перерыва, слово взял Митякис.
Речь он готовил больше месяца, вся работа была тщательно проанализирована, проведены необходимые консультации, составлен емкий и хлесткий доклад, обдуманы доводы, контрдоводы и уязвимые места, как свои, так и противника…
Это должно быть последнее совещание, на котором Торгвальд Лютенсвен выступает в качестве главы компании, и первое, на котором будет отвергнут любой предложенный им проект!
В начале выступления Митякис нервничал, сбивался, путался, но заметил, что слушают его все внимательнее. В глазах директоров растет одобрение, а многие и вовсе одобрительно кивают. Уверившись, промашек не совершал, бил точно и сильно, по ключевым местам, прорехам и недостаткам работы Торгвальда. Митякис чувствовал, как и все в зале, что доклад выходит сокрушительным, как трещит и крошится непоколебимый авторитет главы компании «Норд», как…
Он чувствовал свою непобедимость, кураж, силу, и каждый его новый удар по позициям противника был все сокрушительнее. Костас указывал на нестыковки и промахи, голос звучал уверенно и мощно, это был голос будущего главы, что пришел на смену дряхлому скандинаву…
Лютенсвена, казалось, абсолютно не беспокоило выступление Митякиса. Директора удивленно переглядывались – Торгвальд сидел, закрыв глаза, и мечтательно улыбался, будто не слыша речь, направленную, что таить, больше против него, нежели на презентацию проекта…
Время от времени он открывал глаза и с беспечной улыбкой посматривал на выступающего. А иногда даже кивал!
В зале переговорной вспыхивали стремительные говорки. Глаза присутствующих метались от Торгвальда к Митякису, будто следили за теннисным мячом.
Торгвальд улыбался.
Он и в самом деле не слушал этого молодого дурака Костаса, возомнившего, что может тягаться с самим Викингом. Он вспоминал сегодняшнюю беседу с Владимиром Горицветовым.
– Как на вас действует участие в виртуальных играх? – спросил Владимир, когда Торгвальд приехал в Центр высоких технологий.
Лютенсвен здорово удивился. Звали сообщить о неких успехах, хотя какие успехи, если проект давно прекратил существование? Опять пустопорожние рассуждения, чтобы выбить деньги, или что-то реальное?
– Что? При чем здесь игры? Владимир, вы тратите мое время.
– Нет, господин Лютенсвен, вы неправильно поняли! Прошу за мной, мы все объясним.
Он вел Торгвальда по длинному коридору, забегая вперед и торопливо отпирая многочисленные двери магнитным ключом, всякий раз с трудом успевая разблокировать их до того, как Торгвальд бесцеремонно выбрасывал руку, грозя снести хлипкую переборку вместе с электронным замком и частью стены. Наконец за очередной дверью открылся просторный зал, стены которого состояли из сотен мониторов.
