Кукушкин огорченно поглядел на тяпку. Сарказма вроде бы в голосе сержанта не наблюдалось. Не насмехался парень над селянином. Но тем не менее, вольная походка прогуливавшегося по окрестностям родной деревни чужака, тоску нагнала — в армию Тимофея не взяли, ловкая мамаша инвалидность сочинила.
— И вам не сдохнуть, — буркнул Тимофей, разозлено треснул тяпкой по грядке. По звуку догадался, что разрубил за раз как минимум две картофелины.
А чтоб тебя! Ходят тут всякие, лыбятся… Работать людям не дают.
Кота, скользнувшего в высокой траве у штакетника, Кукушкин не заметил.
Василий-Миранда шел впереди разведчиком, транслировал для Журбина окрестности.
Встреча с местным дублем Тимофея чуть позабавила Арсения с Жюли. И в этой параллели кислый тип Кукушкин на работе рвения не проявлял. Тяпкой так махал, как будто картофельные клубни всем сердцем ненавидел. (Хотя его «близнец» на запах жареной картошки мог прибежать с любого конца Острова. Проверено. Подтверждено неоднократно. Желудок у Тимоши — всевсавыющая черная дары, резиновые кеды переварит.)
Поприветствовав Кукушкина, Журбин вновь сосредоточился на телепатическом контакте с котом-пришелицей. Перед внутренним взором Арсения-Жюли возник штакетник огорода бабушки Фаины. Изображение легонько колебалось, Василий-Миранда прилично обогнал напарников и начал выходить за радиус уверенного приема Журбина. Пришлось немного обождать пока друзья поближе подойдут.
Посидев немного у забора, кот-диверсантка двинулся дальше. Подобрался к самому дому, передал Журбину вид на двор шаманки и протянул ноздрями воздух…
С органами восприятия носителя кота Миранда управлялась ловко. Небольшую трудность доставляло изменившееся расположение головы — Лаура волчица рослая, кот шагал, раздвигая носом траву, усами чиркал только что не по земле, но это — частности. Миранда много лет провела в шкуре зверя и с небольшой разбалансировкой справилась мгновенно.
На крыльце перед домом ведьмы сидел крепкий мужичок в высоких шнурованных ботинках. Подремывал. Из раскрытого окна гостиной ведьмы тянуло запахом кота, измазанного свиным салом с ароматом лаврового листа.
Порядок. Можно начинать непосредственно операцию. Миранда сочинила в голове носителя картинку — Андрюша Самосвал с мобильником в руках…
«Отлично, приступаю», — долетел до Василия-Миранды телепатический ответ Арсения.
Самосвал сидел во дворе за широким, накрытым цветастой клеенкой столом и хмуро чистил разобранную винтовку. Готовился к походу в лес. К ноге Андрюши прижималась лайка. Собака чувствовала недовольство хозяина, хвостом чуть-чуть повиливала.
Лежащий на столе телефон негромко загудел и завибрировал, на дисплее высветился неизвестный номер. Андрей Петрович цапнул трубку и «алло» в нее сказал.
— Пора. Иди.
Два кратких слова как будто окатили Самосвала дурнотой и оторопью. Оцепенев на несколько секунд, Андрей Петрович посидел. Потом поднялся. Выпустил из руки на стол комок промасленной ветоши и направился на улицу.
Василий-Миранда прятался за отцветшим, но все еще пышным георгиновым кустом на клумбе под окном гостиной бабушки Фаины.
В ворота троекратно постучали. Шнурованные по щиколоткам ботинки снялись с крыльца, дотопали до ворот…
— Открывай, Серега, это я, — раздался с улицы голос Самосвала.
— Угу.
Тихо скрипнула щеколда. Мужских ботинок во дворе прибавилось на две единицы…
Серый кот тихонько вылез из-под георгина и легко вскочил на внешний подоконник уже прикрытого от ночной сырости и комаров окна. Уставился на то, что происходит за стеклом.
На столе в добротно обставленной гостиной знахарки продолжал стоять ноутбук, но бабушка и внучка уже закончили через него общаться. Шаманка сидела в жестковатом, обтянутом плюшем кресле, кот-Антипод лежал клубком на ее коленях, Фаина легонько его поглаживала…
В полутемную гостиную колдуньи зашел Андрюша. Сергей остался за его спиной.
Самосвал помялся у порога, подождал пока хозяйка ему кивнет и спросил негромко:
— Ты как, Фаина? — шаманка на вопрос лишь плечами пожала — мол, чего пустое спрашиваешь, сам все знаешь. Самосвал продолжил: — Тут это… Сходила бы ты к Настасье, а?… Совсем она плохая. По Егорше убивается, сил нет смотреть.
Фаина пожевала губами, нахмурилась. Но встала, бережно переложила на согретое место кота-внучку. Потом подошла к комоду, достала из верхнего ящика полотняный мешочек остро пахнущий лесными травами, и буркнула:
— Пойдем. Сережа, ты здесь останься. Чужих — близко не подпускай.
Арсений видел все что происходит в комнате глазами Василия-Миранды. Журбин-Капустина стоял за углом сарая метрах в сорока от дома. На удобную наблюдательную диспозицию его вывела Миранда, приглядывающая за окрестностями и охранником Серегой. Сейчас через кошачьи уши Арсений-Жюли слышали, как Андрей и ведьма спускаются с крыльца, скрипят щеколдой на воротах… Выходят со двора.
Оставшийся в доме Сергей поглядел на принесенного шаманкой из лесу кота, дремлющего в кресле. Сходил на кухню и вернулся оттуда уже с табуретом. Поставил его у окна гостиной, выходящего на главный деревенский прошпект. Включил телевизор на программу местных новостей и сел спиной к комнате наблюдать за улицей.
Порядок. Охранник отвлечен.
Василий-Миранда посмотрел на кота-Иную. И задал телепату направление.
Журбин-Капустина выскользнул из-за сарая, вплотную подошел к дому… И с небольшой дистанции телепатически ударил по Иной!
Так постарался, что смял волю Антипода, как пустотелую картонную коробку!
Кот в коричнево-бежевую полосочку обмяк… «Иди ко мне, Тамара, — телепатически приказал Журбин. — Вставай. Прыгай с кресла на подоконник. Так, так… отлично. Теперь через форточку — на улицу…»
Сергей не услышал мягкого шлепка кошачьих лап, когда зверек-Иная перескочил на подоконник.
Не услышал, как когти кота зацепились за перекладину форточки…
Исчезновение животного заметила только вернувшаяся от Егоршиной родни шаманка. Но это было уже почти ночью. Выбирая приманку для колдуньи, напарники безоговорочно поставили на то, что ведьма не сумеет отказать в помощи убитой горем родственнице и побудет рядом с ней. А как уж в доме у Егорши повернется, не большая разница. Найдет ли Фаина мать Егорши спящей, или та рыдать и головой о стену будет биться — без разницы. Приманка была выбрана с расчетом. Заподозрить Самосвала в кознях — не получится. Андрей Петрович проявил тревогу и сердечность, попросил за обезумевшую от потери мать. За это не осудят и не зададут вопросов, тем более что спрашивать будет — не у кого.
