Ознакомительная версия.
Кими ничего не стоило отвертеться от призыва. Но мать сказала, что их семья на виду. Что внук великого Арти-Полевого должен служить.
Ветер носился над полем, теплый мирный ветер, и в потоках его сливались тысячи запахов – и запах пыльцы, и запах комбинезона, и специфический запах маячков. Казалось, по верхушкам травы можно проплыть на лодке, только вода опасна, а зеленая стихия не утопит, не предаст.
Кими оглянулся на первогодков; тот, что пониже ростом, жадно раздувал ноздри. Тот, что повыше, нагло жевал травинку, и, судя по зеленому соку в уголках рта, далеко не первую. Не положено, хотел сказать Кими, но не сказал; сегодняшнее утро настраивало на исключительно мирный лад. Роса, ветер, запахи трав… А первогодков, к тому же, в казарме плохо кормят…
Туда, где Кими вырос, зеленую траву привозили в брикетах. Сестры не поверят, когда он расскажет им о бушующем сочном…
Кими вздрогнул и замедлил шаг.
Остановился, пытаясь сообразить, что именно его насторожило.
Поколения его предков – давно, сотни лет назад – вот так же замирали посреди пастбища, не умея объяснить себе, что случилось. И мгновение спустя, так и не получив объяснения, бросались бежать, и некоторые из них оставались в живых…
Стиснув зубы, Кими подавил позыв к немедленному бегству. Жестом велел первогодкам замереть – и прислушался, вскинув к плечу самострел.
Наверное, новобранцы решили, что он тренирует их, или хочет испытать, или просто форсит; краем глаза Кими увидел, что долговязый не спешит выпустить изо рта недожеванную травинку. Все маячки, сколько мог видеть глаз, были в исправности, вращались флюгерами на остриях мачт, а значит, ни заставе, ни дозору ничего не угрожало…
Никакие рвы, никакие частоколы, никакие пушки не удержат волков так надежно, как способны удержать их круглые жестяные воронки, испускающие понятный волкам сигнал тревоги. Так говорил дед. Так объясняли детям в школе. Это самое вдалбливали новобранцам в учебке.
Волновалась под ветром трава. Кими буквально физически ощущал, как из-под защитной вони комбинезона вытекает наружу его собственный запах. Вытекает и расплывается над полем.
– Уходим, – сказал он кончиками губ. – Кругом… марш.
Травинка выпала изо рта долговязого; первогодки сперва попятились, потом одновременно развернулись и припустили по тропинке назад. На мгновение Кими представил, как они возвращаются на заставу, перепуганные, в потных комбинезонах, и докладывают, что их командир испугался собственной тени, и как полчаса спустя возвращается Кими – желая провалиться сквозь землю, но все еще цепляясь за остатки гордости…
Долговязый вырвался вперед. Тот, что пониже, отстал, споткнулся, закинул за спину мешающий на бегу самострел…
Ветер взметнул две волны – справа и слева от тропинки. Через мгновение в небо взмыли серые тени.
Долговязый успел вскрикнуть. Тот, что пониже, ничего не успел – голова его легко отделилась от туловища, которое все еще бежало, закинув за спину самострел. Мгновение спустя до уха Кими долетел негромкий хруст.
Через секунду на месте Киминых подчиненных лежало два окровавленных мешка; серые звери споро и, кажется, чуть брезгливо обдирали с тел смердящие комбинезоны.
Ни один самострел так и не успел выстрелить.
Кими стоял, выставив перед собой оружие. В полной тишине – стих даже ветер – поскрипывали на мачтах маячки да трещала раздираемая ткань.
«Нам не страшен серый волк!» – пел когда-то дедушка, подбрасывая маленького Кими к потолку. «Нам не страшен серый волк, мы границу на защелк…»
Дедушка умер два года назад.
Не сводя глаз с занятых своим делом волков, Кими отступил на шаг. Губы его тряслись – от обиды.
Он так верил в изобретение своего деда.
Дед предал его. Волки должны бояться маячков; ЭТИ – не боятся.
Они высились перед ним – серые туши маячили над верхушками травы. Кими казалось, что под брюхом самого высокого волка он мог бы пройти, не пригибаясь; круглые мускулистые лапы вызывали в памяти деревянные сваи, на которых стоял дом Киминой бабушки. Волки жрали его товарищей, они, кажется, вовсе не замечали Кими; он сделал еще один шаг назад, и тогда тот зверь, что был ближе, поднял морду.
У него были внимательные, совсем не злые глаза. Ты куда, говорил укоризненный взгляд. Погоди, мы еще не закончили…
Кими обмер; волк вернулся к трапезе. Ветер гонял над полем запахи пыльцы и крови; Кими снова отступил – и снова встретился с волком глазами.
Древний страх, первобытный ужас сладкой жертвы перед лицом голодного хищника нахлынул – и до обидного легко вымыл из тренированного тела навыки воина. Кими швырнул в волка самострелом и бросился прочь.
Ему казалось, что он уходит. Что он все еще продолжает бежать – даже когда тяжелые лапы по-дружески легли ему на плечи, а на горле сомкнулись…
* * *
– Этого еще не хватало, – сказал сквозь зубы Дым-Луговой и отступил в подворотню.
Мимо него протопотала, пихаясь локтями, выкрикивая темпераментные призывы, воняя пылью и потом, толпа поклонников Дивы Донны – протопала, как водится, на концерт. Вразнобой подпрыгивали линялые кепки с одинаковым изображением некоего смазливого улыбающегося существа:
– Не будь равнодушным! Не будь рав-но-душ-ным! Не стой в стороне! Это касается и тебя! Это каса…
Дым обождал, пока толпа скроется за углом, и только тогда отслонился от прохладной, обмазанной мелом стенки.
Дива Донна была находкой сезона, симпатичной и небесталанной барышней, самим своим видом провоцирующей у Дыма-Лугового приступы раздражения. Ему было страшно и противно признаваться себе, что больше всего на свете ему хочется сейчас бросить все и отправиться вслед за толпой – чтобы стоять на площади, ощущая чье-то дыхание в затылок, слушать музыку и купаться в том чувстве покоя и безопасности, которое нигде, кроме как в тесной компании соплеменников, не приходит. Вместо этого Дыму предстоит сейчас тяжелый разговор, а потом не менее безрадостный вечер, бессонная ночь…
На афишной тумбе, рядом с улыбающимся портретом Дивы Донны, желтел прямоугольный листок уличной газеты. Редкие прохожие скользили глазами по плохо пропечатанным строкам: вырезаны восемь застав, разорены пять поселков, погибли предположительно несколько сотен человек, в основном мирные жители… Прохожие шли дальше: вероятно, теперь границу укрепят. Может быть, на некоторое время подорожают овощи.
Чтобы осознать реальное положение дел, не надо было обладать секретной информацией. Стоило просто прочитать сводку – внимательно! – и вспомнить скудные школьные познания из географии. Сейчас Дым был даже рад, что никто из его соотечественников не удосужился сложить два и два, потому что лучше слушать Диву Донну на площади, нежели метаться по городу в панике…
Ознакомительная версия.
