Ознакомительная версия.
Оказалось, что я сижу на сером асфальте, который то тут, то там вспучивался растрескавшимися бугорками, и из бугорков этих торчали короткие черные иголки каких-то растений, словно под асфальтом прятались ежи. Асфальтированная поверхность с трех сторон от меня (а возможно также и за моей спиной) утыкалась в серые стены, вертикально возносящиеся в вышину. Стены окаймляли квадратик унылого неба цвета поздненоябрьской хандры, той противнейшей поры, когда дожди уже пролились и иссякли, а снег все еще никак не наберется решимости броситься наконец со своих высот на беззащитную утомленную землю. Хандра, впрочем, была несколько необычной – она имела здесь странноватый для жителя третьей планеты Солнечной системы фиолетовый оттенок. В общем, не наша это была хандра.
Я пооглядывался еще некоторое время (Иллонлли молчала, не мешая мне осваиваться с обстановкой) и наконец уяснил, что мы с ней находимся во дворике, обраэованном глухими стенами трех соседствующих друг с другом домов, что в этом дворике имеется роскошная помойка – два, примерно, десятка высоких дощатых ящиков, доверху наполненных каким-то бытовым хламом (на удивление, почти беэ запахов), и низкая арка, ведущая, надо полагать, на улицу. Оттуда, из-под арки, временами залетал во дворик приглушенный стук…
Мне, изрядно уже пожившему, был знаком подобный стук – так стучали по булыжнику в годы моего детства скалоподобные ломовики, влекущие телеги с грузом мимо наших ворот. Я пускал обгорелые спички по весеннему ручейку, струящемуся вдоль улицы, и провожал восхищенным взглядом полуторки и «эмки», «студебеккеры» и мощные «ЯАЗы» со вздыбленной фигурой медведя на капоте, и был равнодушен к бесстрастным ломовикам, уже тогда казавшимся анахронизмом (хоть я и не знал в те времена такого слова), уже тогда списанным в споре с «железными конями»… Это были годы ослепительные, вздыбленные, неудержимо нацеленные в благословенное атомно-электронно-ракетное будущее. Знали бы вы, что пройдет ваш морок, и сменой вашей будет именно то, что вы отвергли когда-то… Годы надежд, годы отрицания всего, что именовалось расплывчатым понятием «природа»… А ведь на смену вам пришли (или еще придут?) те времена, где уверенная поступь ломовика не будет заглушаться железным голосом мотора. Или это будет (есть?) уже не у нас?..
Что-то, видимо, было еще со мной не совсем ладно, потому что я никак не мог сосредоточить себя именно в той точке оси времени, которая называется Настоящим, и, по-моему, заезжал то в Прошлое, то в Будущее.
– Как ты, Доргис? – обеспокоенно спросила Иллонлли.
– В порядке, – бодро отозвался я в манере киногероев и попытался встать легко и непринужденно, но получилось, кажется, тяжеловато, потому что Иллонлли подхватила меня под локоть и поднялась вместе со мной, поддерживая мое вовсе теперь уже не вселенское тело.
– У меня к тебе много вопросов, – сказала она. – Но я задам их потом. И надеюсь, ты мне кое-что объяснишь.
– Постараюсь, – ответил я, отворачиваясь от ее пристального взгляда. – Хочется верить, что у нас будет возможность и желание для таких объяснений. Ты приготовишь мне кнапуйю, а я обрадую тебя своей непревзойденной яичницей. Яичницей из пяти яиц – не из четырех, и не из шести, а именно из пяти. И главное – посолить. В этом весь секрет.
– Ловлю на слове, – мгновенно отозвалась она. – Ловлю на слове, Доргис. Ты еще будешь давиться своей непревзойденной яичницей, когда при этом буду присутствовать я.
– А ты будешь давиться своей кнапуйей, – пробормотал я чисто машинально, чтобы только не оставить без ответа ее выпад.
Выпад?.. Это был не выпад, это было предложение…
Страхи мои, ох, мои страхи… Выдумать для того, чтобы бояться? И ведь не мальчишка, не бесшабашный студент, а умудренный, одернутый уже не раз реалиями нашего мира человек, не мечтающий и не верящий уже в то, что находится за горизонтом – потому что за горизонтом, увы, все то же самое, все то же…
Я нащупал в кармане камешек, погладил его и взял эа руку Иллонлли (наконец-то я ее, а не она меня!) Мы пересекли двор и вступили в гулкое пространство под серыми перекрытиями. Никакого плана у меня не было, и все наши дальнейшие с Иллонлли действия должны были зависеть от ситуации.
– Ты, пожалуйста, не дергайся и не лезь раньше меня, – предупредила девушка.
– Слушаюсь, мой генерал, – покорно отозвался я. – Только ты, пожалуйста, тоже не дергайся.
Мы вышли из подворотни и осмотрелись. Неширокая лента грязного асфальта, зажатая между четырех– и пятиэтажными домами, уползала за поворот. Дома были невзрачными, какими-то неряшливыми, они слепо пялились друг на друга через дорогу неровными квадратами окон. Закрытые двери домов выходили прямо на мостовую – никаких тротуаров на улице не было; не было также скамеек, деревьев, вывесок, светофоров, урн и других атрибутов нормальной городской улицы. То, что я принял за ломовиков моего детства, оказалось на деле впряженными попарно в огромные телеги лопоухими и лупоглазыми бородатыми животными с короткой бурой шерстью, раза в полтора, пожалуй, крупнее самого крупного ломовика. Телеги были загружены стопками кирпичей и большими тюками, крест-накрест перевязанными веревками. Две такие телеги как раз пытались разъехаться в конце улицы, причем животными никто не управлял; вероятно, они и без погонщиков успешно справлялись с перевозкой грузов. Судя по этому городскому пейзажу, мы с Иллонлли и в самом деле находились не на Земле.
В принципе, любое из этих окон могло быть окном одного из кабинетов Учреждения – но только вот попробуй определи: какое? И вообще не мешало бы хоть что-то разузнать о мире, в который нас занесло…
– Ну что, мой генерал, пошли в разведку? – предложил я. – Спросим хотя бы у этих лупоглазов – может быть, они и есть раэумные аборигены?
– А что ты, собственно, хочешь узнать? Как найти Хруфра?
– Н-ну… Хоть что-нибудь.
Телеги наконец разминулась и пара лупоглазов теперь неторопливо двигалась в нашу сторону. За три дома от нас лупоглазы вдруг совершили маневр, в результате которого полностью перегородили узкую улицу своей длинной телегой с кирпичами. Опущенные и закрепленные толстыми цепями тяжелые борта телеги свисали почти до самого асфальта и протиснуться под ними вряд ли удалось бы даже ползком. Оглянувшись, мы обнаружили, что позади нас точно такой же маневр совершает еще одна телега с пирамидой туго набитых мешков, отрезая нам возможность отступления; мы оказались изолированными в тесном пространстве улицы. Оставалась еще подворотня, но она выходила в тупик!
Ох, не зря небо здесь было цвета не нашей хандры…
– Ничего себе… – растерянно сказала Иллонлли, осматриваясь в поисках выхода из устроенной нам ловушки. – А ну-ка, я к двери, а ты попробуй окно.
Ознакомительная версия.
