Ознакомительная версия.
– Рады вас видеть, Доргис, – слегка поклонившись и не вынимая рук из карманов плаща, сказал один из молодых людей, тот, что был повыше ростом и пошире в плечах. – Мы уже вас заждались здесь. Знаете, нет ничего хуже, чем ждать. Вот и Коваленко может подтвердить. Правильно, Коваленко?
Его напарник молча кивнул. Он тоже не вынимал рук из карманов.
Все. Моя надежда на то, что мы имеем дело со случайно встреченными коммерсантами, без следа канула в трясину реальности. Не коммерсанты стояли перед нами, а члены группы захвата. Сотрудники одного из отделов Учреждения. И сколько еще было их там, за прожектором? Хруфр правильно рассчитал, что я все-таки отыщу Иллонлли, и устроил засаду. И мы с Иллонлли успешно угодили в ловушку. Они не метались, высунув языки, по всей Вселенной, а просто ждали – и дождались. Только такой недотепа, как я, мог не предвидеть возможность засады.
– Ну что, пойдемте с нами, Доргис, – сказал тот, что пошире в плечах, и повел локтем в сторону прожектора. – Карета подана.
– Бежим, – прошептала девушка за моей спиной.
– Бегун из меня неважнецкий, – ответил я. – Попробуем кое-что другое.
Определенный опыт у меня уже был и я надеялся, что получится и в этот раз. Двое в плащах неторопливо и уверенно приближались к нам.
– Вы приглашаете меня одного?
– Разумеется. – Тот, что повыше, пожал плечами, остановившись перед нами. Его напарник остался чуть поодаль, поглядывая на прожектор. – В отношении отражений мы не уполномочены.
– Каких отражений? – не понял я.
– Речь идет о вашей, так сказать, спутнице. Строго говоря, мы здесь имеем дело с отражением отражения, которое, собственно, ничего не отражает, поскольку предмет, так сказать, отражения отсутствует.
Иллонлли оказалась сообразительнее меня. Она сразу расшифровала словесный ребус сотрудника Учреждения, а я все еще не мог понять смысл произнесенной фразы.
– Я тебе покажу отсутствие предмета! – воскликнула девушка и, оттолкнув меня, бросилась на аккуратного молодого человека.
Тот явно никогда не имел дела с пантерами, поэтому в следующее мгновение, получив удар в челюсть, уже ехал на спине по псевдольду, испортив себе прическу, а Иллонлли черной кометой летела в сторону его напарника.
Но подчиненные Хруфра (а я был уверен, что это именно подчиненные Хруфра) тоже не даром ели свой хлеб – напарник шевельнул в кармане рукой, сделал шаг в сторону – и Иллонлли, проскочив мимо, рухнула на гладкую поверхность, проскользила несколько метров и замерла. Я не успел сделать еще ни одного движения, когда сноровистый Коваленко повернулся ко мне и вновь что-то такое сделал в кармане.
В первую секунду я почувствовал обжигающий холод, а во вторую – окаменел, превратился в жену Лота, в одного из охранявших гробницу Цинь Ши-Хуанди терракотовых воинов, которые были когда-то живыми. Я все видел и все слышал, но был не более волен в своих действиях, чем заточенный в бутылку джинн. Коваленко помог подняться потирающему челюсть напарнику, который медленно приходил в себя. Не обращая внимания на неподвижную Иллонлли, они подхватили мое тело и понесли на плечах в сторону прожектора, стараясь ступать в ногу; так когда-то носили бревна на субботниках…
Наверное, они были неплохими сотрудниками; во всяком случае, несмотря на промашку с Иллонлли, уложили нас вполне профессионально. Превратили в бревно мое тело…
Но – только тело. А разве тело – это все, из чего состоит человек? Разве человек – это тело? Ведь совсем недавно я был целой Вселенной!..
«Ну, объемлющий, – мысленно сказал я себе, – докажи, что у тебя это получилось не случайно, докажи, что ты на что-то способен».
…Я менялся, я разрастался во все стороны, крылья мои крепли и набухали в предвкушении полета, кровь толчками била в виски… нет, не кровь – галактические приливы… Все менялось, менялось, менялось, и Млечный Путь щекотнул мне шею, и пылинки квазаров покатились с моих ресниц…
«Приветствую себе подобного», – прилетел извне, из-эа моих быстро расширяющихся пределов голос беджа.
Я был бесконечен, и где-то в просторах меня затерялась моя прежняя одеревеневшая оболочка. Своими космическими течениями я подхватил Иллонлли, согрел ее теплом звезд, омыл ее лицо струями света, призвал на помощь все семьдесят семь своих космических ветров, ворвавшихся в ее грудь, – и разбудил, оживил ее, и помчался вместе с ней в вечно живую, трепещущую, чувствующую, звенящую бесконечность…
– Эй, Доргис, куда ты меня притащил? Очнись, Доргис!
Меня настойчиво теребили за плечо. Что эа неведомые запредельные силы осмелились теребить меня, Вселенную, замершую в неустойчивом равновесии в точке бифуркации, меня, Вселенную, выбирающую дальнейшие пути своего развития? А ну-ка сейчас я его, негодника! Испепелю вспышками Сверхновых, разотру в порошок залпами увесистых ядер погасших звезд, превращу в первобытное месиво, пропустив через мясорубку своих силовых полей, всосу всеми своими «черными дырами» и выброшу наглеца вон, вовне, во тьму внешнюю, где только мрак и скрежет зубовный…
– Очнись, Доргис!
Ну вот ведь неймется кому-то!.. Я съежился, вывернулся наизнанку, раздробился на мелкие части, на первоэлементы, воссоздал себя из хаоса – и открыл глаза.
Две зеленые звезды рядом со мной. Две пришелицы из-за моих пределов, две странницы, которым непонятно каким обраэом удалось проникнуть в мое вселенское тело.
– Кто посмел? Вон отсюда? – прохрипел я-Вселенная всеми своими радиоволнами.
Меня довольно крепко потрясли за шиворот – и я наконец избавился от мании величия и окончательно вернулся в границы собственного физического тела. Иллонлли сидела передо мной на корточках, сжимая руками мои плечи.
– Выбрались… – пробормотал я, не чувствуя собственных губ. Ох, нелегко почему-то давался мне на этот раз выход из роли Вселенной. – Мы выбрались, Иллонлли…
– Ну наконец-то! – Девушка с облегчением вздохнула и отпустила мои плечи. – К тебе нельзя привыкнуть, Доргис, нельзя приспособиться – ты все время разный. Как будто в тебе десять разных Доргисов.
– Ты мне льстишь, Иллонлли, – неуверенно выговорил я, отлепил спину от какой-то твердой опоры и обхватил руками колени, озираясь, начиная осознавать окружающее и пытаясь разобраться, куда же нас занесло. Я, Вселенная (вернее, экс-Вселенная), никак не мог понять, в какой, собственно, точке собственного же тела сейчас нахожусь.
Оказалось, что я сижу на сером асфальте, который то тут, то там вспучивался растрескавшимися бугорками, и из бугорков этих торчали короткие черные иголки каких-то растений, словно под асфальтом прятались ежи. Асфальтированная поверхность с трех сторон от меня (а возможно также и за моей спиной) утыкалась в серые стены, вертикально возносящиеся в вышину. Стены окаймляли квадратик унылого неба цвета поздненоябрьской хандры, той противнейшей поры, когда дожди уже пролились и иссякли, а снег все еще никак не наберется решимости броситься наконец со своих высот на беззащитную утомленную землю. Хандра, впрочем, была несколько необычной – она имела здесь странноватый для жителя третьей планеты Солнечной системы фиолетовый оттенок. В общем, не наша это была хандра.
Ознакомительная версия.
