молодости решаешь проще…
– Но не факт, что верно…
– Не факт.
Они пошли к лестнице, даже не прощаясь со мной.
Я подумал, что понимаю, почему так. Они не знали, желать ли мне удачи.
Я снова остался один, если не считать Гнездо. Я вновь его чувствовал – теплое, ласковое касание.
Меня жалели, и от этого хотелось плакать.
– Хочу, чтобы все было как прежде, – вздохнула Дарина.
– Я тоже, – ответил я.
– Но я не хочу, чтобы Милана погибла.
– И я не хочу.
Мы стояли, обнявшись, и тихо, одними губами, шептали то, что и так знали оба.
– Я не пойду сейчас с тобой. Я останусь в Гнезде.
– Понимаю.
– В старых книжках девушки в такой ситуации молятся, – сказала Дарина и впервые едва заметно улыбнулась. – Но я не знаю, кому.
– Тоже не знаю, – согласился я.
Слишком уж много богов я повидал за эти месяцы. И никому из них молиться не хотелось.
– Просто пойду к себе и буду ждать, – решила Дарина. – Не обидишься?
Я покачал головой.
Наверное, вопрос читался на моем лице, она ответила:
– Нет, не тебя. И не Милану. Я буду ждать, что все как-то наладится. Что случится чудо, вы сможете поладить или разойтись миром.
Я знал, что это невозможно, но кивнул.
– А я пойду домой, – сказала Наська с вызовом. – Во-первых, я позвонила и уже получила от бабушки нагоняй. Во-вторых, знаю, что все будет хорошо.
Она, конечно, стояла чуть в стороне. Проявляла деликатность, можно сказать. Но не настолько далеко, чтобы нас не слышать. Я украдкой показал ей кулак. Наська презрительно фыркнула.
Пожалуй, только она проявляла какой-то оптимизм.
– Идите, – сказала Дарина. – А я пойду к куколкам. У нас еще остались четыре куколки, за ними почему-то не пришли. Я буду им рассказывать про то, как устроена Вселенная.
– Что там сложного-то, – пробормотал я. – Очень много пустоты, немножко разума, а кое-где носятся сумасшедшие Высшие со своими закидонами…
Дарина кивнула и отступила на шаг.
– Идите.
– Все, пошли. – Наська взяла меня за руку. – А то будете стоять, облизывать друг друга и проливать горькие слезы.
Дарина повернулась и ушла первой. Я тоже двинулся к выходу, Наська тащила меня с такой энергией, словно к ней вернулись силы Измененной.
– Заранее договорились? – спросил я, когда мы вышли из Гнезда.
– Чего? – возмутилась Наська.
– О том, что ты меня уведешь.
Мелкая глянула искоса и явно обиделась.
– Мысли читаешь?
– Я не умею читать мысли. Я могу понять характер… в общем, это другое. Нет, ничего не читаю. Понял, и все.
– Договорились, – призналась Наська. – Дарина сказала, что минутку с тобой поговорит, а потом я тебя должна увести. И так дольше ждала…
Минут пять мы шли молча. Вечерело, включились фонари. На Тверском бульваре, возле детской площадки, стояла тележка с мороженым. Нечестный прием, как по мне! Впрочем, детей на площадке почти и не было, лазила по сетчатым стойкам пара малышей, а в основном скамейки занимали пенсионеры: поодиночке и парочками. Они и были основными потребителями сладкого.
– Это неправильно, – решила Наська, глядя на пенсов. – Купи мне мороженого. Самого красивого! Себе тоже можешь…
Я заплатил за круглую разноцветную шайбу, зажатую между хрустящими вафлями, а себе взял обычный стаканчик с пломбиром. Мы сели на скамейку.
– Рассказывай, – вгрызаясь в мороженое, сказала Наська. – Что твой Высший говорит?
– Ничего. Я вроде как должен сам понять его смысл.
– Что тут сложного? – Наська глянула на меня с возмущением. – Ты что, не понимаешь?
Я пожал плечами.
– Ты защитник.
– Уже нет, это после второго Призыва…
– Балда. Ты им был даже до первого! С самого начала. Когда пошел в Гнездо с Даринкой. Когда с гвардейцами дрался. Когда от наших защищал.
– Да какой я защитник!
– Такой. Это твой смысл, понимаешь?
– Наська, ты понимаешь вообще, сколько я народа положил? – спросил я жестко. Нельзя, конечно, так с десятилетней девчонкой, пусть она и прожила большую часть своей жизни в Изменении… Но какая-то злая обида внезапно проснулась во мне. – Я защитник? Убивал Измененных, гвардейцев, тэни, лавли, людей… всех, кто на пути стоял. Я их даже жрал, понимаешь? Ням-ням! Рвал на части! Хороший у тебя братец?
Наська сжала губы, мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она замотала головой и ответила с той же жесткостью, что и я:
– А кто говорит, что защитник – добренький? Ты их всех что, просто так убивал, для развлечения? Нет! Чтобы других защитить и спасти. Ты убивал плохих. А защищаешь ты… хороших.
– Все так говорят, – пробормотал я.
– Ну да, можно ничего не говорить и ничего не делать, – сказала Наська. Мороженое начало таять у нее в руке, и несколько капель упали на разноцветную юбку. – Многие так делают, пока их самих не трогают. Ну подумаешь, миллион детей в год превращают в монстров и отправляют воевать…
– Вы не монстры…
– Еще какие! Всем было плевать, лишь бы их не трогали! А ты стал нас защищать!
– Многие вас защищали! Не у всех получалось.
– Потому что они не избранные, у них не было настоящего смысла. Ты его нашел, понимаешь? Это твой Высший, потому что он защищает нас, защищает Землю.
– У Миланы тоже защищает.
– Не так! Он… – Наська запнулась, подыскивая слова. – Он уговаривает всех притереться друг к другу. А кто при этом умирает, ему все равно. Может, это и лучше, чем Инсеки с Прежними, но… но…
Вот теперь она точно была готова расплакаться.
– Мой Высший говорил с Инсеками, – сказал я быстро, чтобы ее отвлечь. – Сказал, что если Высший Миланы победит, то потом погибнут все. Звезды погаснут, целые галактики исчезнут.
Сработало – глаза у Наськи загорелись.
– Вот! Вот! – воскликнула она. – А знаешь, почему? Я догадалась. Потому что придет какой-нибудь супер-Высший из другой галактики. И всех поглотит. Если тебя не будет!
Она наконец-то заметила, что ее мороженое тает, и откусила кусок.
– Теперь все понятно, – продолжала она, торопливо глотая. – Ты защитник. И ты нужен, чтобы защитить всю Галактику от внешних врагов.
– Наська…
– А что не так?
Я задумался. Вспомнил гаснущие звезды.
Блин. А может, и впрямь? Если Высший Миланы сотворит такую галактику, которую легко завоюют Высшие из другой? Ну а почему и нет? Наши Высшие перестанут друг с другом конкурировать, перестанут быть злыми и зубастыми, а тут явится какой-нибудь супер-Инсек из Магелланова Облака…
– Молодой человек…
Я поднял взгляд. К нам подошел один из пенсионеров, вставший с соседней скамейки.
– Это моя сестра, – сказал я на всякий случай. – Мы не ругаемся, мы…
– Кино фантастическое
