- Не понял? Как я им могу помочь? Я, подсудимый, своим судьям?
- Помогите им сохранить вам и вашим товарищам жизнь. Признайте частично свою вину. Ведь не могут они вам смягчить приговор, если вы упорно твердите, что поступали правильно и не жалеете нисколько о случившемся. Ох! Я не то говорю! Простите, я слишком волнуюсь, Но вы должны меня понять. Дайте им хоть маленькую зацепку. Хоть скажите, что вы сожалеете... что ли? А? Сергей Владимирович? Ну прошу вас! Через год будет другая ситуация. Можно надеяться на пересмотр приговора... Неужели вы не хотите жить?!
- Очень хочу! А сейчас, как никогда!
- Так в чем же дело? Вы боитесь унижения? Но это проходящее...
- Это не проходящее, но дело не в унижении. Здесь значительно серьезнее. Признать, что я был не прав - это открыть путь новым попыткам захвата власти и установления диктатуры и тоталитаризма. Если нас казнят, но казнят не униженными, не раскаявшимися, неизбежно придет время, когда люди поймут нашу правоту и найдут в себе силы раз и навсегда покончить со всякими попытками обратить себя в рабство. Если же мы выразим, как вы говорите, сожаление, признаем свою неправоту, то тем самым мы навсегда осудим себя и, в случае аналогичной ситуации, никто уже не решится на такое. Тогда выйдет, что мы, вместо радикальной операции, спасающей организм, провели лишь незначительное лечение, эффект которого весьма проходящий.
- Я не заставляю моих друзей идти за собой. Пусть каждый выберет свой путь. Я выбрал.
- Они пойдут за вами, - печально констатировал адвокат.
* * *
Было около одиннадцати часов ночи, когда к маленькому особняку на окраине города подъехала машина. Эльга еще не легла спать и слышала, как хлопнула дверца автомобиля и он тотчас же отъехал.
Через десять минут к ней в комнату постучала хозяйка особняка, которая уже несколько месяцев, пока длился суд, сдавала ей комнату на втором этаже.
- Фрау Эльга, - едва сдерживая волнение, произнесла хозяйка, - к вам поздний гость. Я говорила ему, что уже поздно, но он очень настаивал.
- Где он? - волнение хозяйки невольно передалось Эльге.
- Ждет внизу, в гостиной. С виду очень приличный и симпатичный молодой человек... Но так поздно?! - хозяйка пожала плечами. - Может быть, - высказала она предположение, - это касается вашего мужа?
Эльга быстро вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. В гостиной, в связи с поздним часом, мягко светила только настольная лампа. Сидевший на стуле возле журнального столика при виде ее поднял голову, и она вздрогнула. Эльге показалось, что это Сергей. Но, присмотревшись, она узнала Владимира Олянского. Как же он все-таки похож на того Сергея, которого она встретила два года назад в институте Сверхсложных Систем!
- Ты? - удивилась она. - Как ты меня нашел?
- Ну, это было не самое трудное, - ответил Владимир, подойдя к ней и целуя протянутую руку.
- Но ты ведь рискуешь жизнью! Ты знаешь, что тебя повсюду ищут?
- А, пусть ищут, - беспечно махнул рукой Владимир и озабоченно спросил. Ты когда увидишь Сергея?
- Завтра. Послезавтра заключительное заседание суда и вынесение приговора. Мне разрешили свидание.
- Отлично! Значит, успеем!
- Ты что-то задумал? - с надеждою в голосе спросила Эльга.
- Задумал. Вот что: приговор суда не вызывает больше сомнения. Ждать дольше нельзя. После приговора их переведут в центральную тюрьму с усиленной охраной. Да дело не только в ней. Там надежная сигнализация, и сделать что-либо, не поднимая шума, не удастся. Надо действовать сейчас, до вынесения приговора.
- Ты хочешь, чтобы он бежал?!
- Не только он, но и все наши товарищи. У меня все готово. Один отряд сосредоточен в городе, остальные в его окрестностях и по пути следования. Он будет жить, даже если бы мне пришлось сравнять здание суда с землей.
Эльга слушала, радуясь и пугаясь одновременно. Она хорошо знала Владимира, его решительность и точность расчета.
- Что я должна сделать?
- Предупредить Сергея. Завтра, через два часа после свидания с тобой, мы совершим нападение на тюрьму и освободим его и всех наших. Встретимся сразу же после этого свидания. Я сам подойду к тебе.
Выйдя за ворота тюрьмы, Эльга уже не могла сдержать рыдания. Она прислонилась к углу облицованного гранитом здания и почувствовала, что сейчас упадет. Рядом скрипнули тормоза. Ее кто-то подхватил на руки и внес в машину. Это был Владимир.
- Ну что? - с беспокойством спросил он, протягивая ей флягу с водой.
Эльга несколько раз пыталась сказать слово, но спазмы в гортани мешали ей говорить.
- Отъедем подальше! - приказал Владимир водителю.
- Ну, успокойся и скажи, наконец, что случилось. Почему ты так расстроена?
- Он... он отказался, - выдавила из себя Эльга.
- Что?! Как?! Почему?! - вырвалось у Владимира.
Эльга отдышалась и, сбиваясь, начала рассказывать о результатах ее переговоров с Сергеем. Поговорить удалось. Тюремщик, из уважения к Сергею, оставил их одних. Эльга передала мужу все, что ей рассказал Владимир. Сергей долго молчал, но потом наотрез отказался.
"Если я совершу побег, то тем самым признаю вину и неправоту моего дела. А это бы свело все на нет. Все наши усилия! Всю проделанную работу! Нет! Этого нельзя делать!"
- Я не могла его уговорить. Я стояла перед ним на коленях и просила согласиться ради нашего сына, но он сказал, что ради всех детей человеческих, ради их будущего он должен остаться и ждать приговора.
Владимир даже застонал.
- А что же Северцев, эта старая проститутка?!
Эльга ласково провела рукой по таким же, как и у Сергея, темно-пепельным волосам Владимира.
- Ты несправедлив к нему, Володя. Он три раза выступал на суде. Несколько раз требовал вмешательства Совета, но что он может сделать, и что может сделать Совет? Он не имеет влияния на судебную власть. Прокурор твердит, что закон нарушен, а закон один для всех.
Машина остановилась. Водитель, не получив указания, не знал, куда ехать дальше и, полуобернувшись, вопросительно посмотрел на Олянского, сидящего на заднем сидении рядом с Эльгой. Наклонившись вперед, тот сжал руками голову и тихо, со стоном повторял:
- Ох, отец, отец...
Эльга схватила его за плечи и, пристально вглядываясь ему в лицо, прошептала: - Что ты сказал? Повтори! Ты?..
Владимир кивнул головой.
- Да! Но он об этом не знает. Меня к нему прислала мать...
- Мать? Я ничего не понимаю... Ты... ты ведь взрослый... Как?..
- Потом, Эльга, потом. Сейчас я не в состоянии говорить...
-- Поезжай, Миша, к ней домой, - велел он водителю.
- Завтра приговор... А там посмотрим! - с угрозой в голосе произнес он, прощаясь с Эльгой.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ЗАСЕДАНИЕ
Выдержки из речи прокурора
