В этот миг Карел зе Страже, повинуясь неведомому зову, вдруг развернулся, бросился к лежащему в траве майордому и, подхватив его под мышки, с диким ревом поволок. Фрейднур бросился за ним, спеша на помощь соратнику. Еще мгновение – и они были под каменным сводом.
– Ну же, давай! – кричал, встряхивая Пипина, сэр Жант. – Слушай! Она зовет тебя!
– Что? Кто? – Пипин машинально притронулся к кровящей ссадине, тянувшейся через весь лоб.
– Она! Бегом!
Пипин отпрянул, и вдруг в глазах его, до того мига полных ужаса, зажегся интерес, быстро переходящий в изумление.
– Зовет. Идем.
Карел посмотрел на Фрейднура.
– Идем. А кто зовет-то?
– Она, – тряхнул головой майордом. – Моя сестра.
– Так, может, мы, того, останемся? – неуверенно спросил Фрейднур.
– Идем, идем, – Пипин поманил за собой оробевших спутников. – Мне понадобится ваша помощь.
Они двинулись в глубь пещеры. Казалось, кто-то неведомый из вредности наковырял ходов в этом скальном граните. Ходы то и дело распадались на десятки рукавов, пересекались под разными углами, манили в пропасти и заводили в тупики.
Но Пипин шел, словно в ясный полдень по собственной лужайке.
– Вот здесь. – Он остановился у камня, перегораживающего коридор. – Помогите мне отвалить. Да побыстрей, покуда хаммари не очухался. Сейчас на нем нет заклинаний, это просто камень. Как только отшельник вновь почувствует силу, он защитит камень таким заклятием, что и сотня коней не стронут его с места.
Они втроем уперлись плечами в глыбу. Та довольно легко поддалась, и коридор, дотоле абсолютно темный, осветился зыбким мерцающим светом.
– Это чего тут? – пробормотал Фрейднур.
– Брунгильда, – коротко ответил Пипин. – Настоящая. Моя сестра.
Они еще поднажали, и камень с неожиданной легкостью ушел вниз, открывая нечто вроде саркофага. Там, освещенная зыбким светом, лежала девушка. Пожалуй, ее нельзя было назвать красавицей, но лицо несчастной удивительно напоминало лицо Пипина. Майордом аккуратно поднял ее на руки и скомандовал:
– Возвращаемся!
Между тем бой в небесной выси продолжался. Дракон кувыркался в воздухе, крутил мертвые петли и бочки, пытаясь стряхнуть впившуюся железной хваткой гарпию. Он уже начал ослабевать, но вдруг словно какая-то тайная пружина лопнула внутри каменного вихря. Не знавшие пощады когти разжались, и гарпия с надсадным воплем устремилась к пещере. Впрочем, уже совсем не так быстро, как раньше. Драконья лапа настигла ее и отбросила в сторону. Но крылатое чудище, перевернувшись несколько раз в воздухе, вновь обрело устойчивость и тут же опять ринулось вниз. Разъяренный дракон преградил ей дорогу. Щелкнули у самой головы огромные зубастые челюсти, но гарпия, извернувшись, камнем сорвалась в пике и выровнялась лишь у самой земли.
– Пипин нашел сестру, – хладнокровно наблюдая за происходящим, объяснил Дагоберт. – Сейчас гарпия теряет силы. Настоящая Брунгильда, освободившись от чар хаммари, все больше отбирает их. У гарпии нет своей жизни. До этого часа она жила чужой.
– А ну стой! – раздался совсем рядом крик Лиса. – Держи его! Мутант убегает! Держи шестиногого трехголовца!
Лис прыжками мчался за хаммари, во всю прыть улепетывавшего к пещере. Благородная Дама Ойген кинулась ему наперерез, поздно сообразив, что такого, пожалуй, броском айкидо не остановить.
– Назад! – заорал Сергей. – Зашибет!
Однако, заметив неожиданное препятствие, каменный уродец отпрянул и, не принимая боя, помчался к пещере, обходя препятствие по длинной дуге.
В тот же миг крылья гарпии зашелестели над головой Женечки. Чудовище разжало когти, готовясь схватить жертву, и… застыло в воздухе. Дагоберт смотрел на нее, не отводя глаз. Крылья лже-Брунгильды медленно опускались, точно она пыталась вырваться из заливающей ее прозрачной янтарной смолы. Вырваться не удавалось. Ломая подлесок, невдалеке приземлился могучий дракон – почти упал на землю, пуская из ноздрей черный дым.
– Он ранен! – закричала мадам Гизелла, бросаясь к нему. Дагоберт на секунду отвел взгляд, и лже-Брунгильда с устрашающим клекотом бросилась к пещере.
Хаммари проскочил в чернеющий провал, едва не сбив Пипина с ног.
Пипин с сестрой на руках и Карел вместе с Фрейднуром бросились к выходу. В миг, когда они выскочили из пещеры, крылья гарпии заслонили им солнце. Мечи блеснули в руках воинов, но тут…
Медальон, висевший на шее чудовища, в единый миг раскалился, и тело ее, каменея на глазах, распалось на куски, срываясь вниз камнепадом.
– Берегись! – выталкивая из-под обвала Пипина и сбивая по пути Фрейднура, закричал Карел. И очень вовремя. Рухнувшая с неба осыпь завалила темный лаз, запечатав его наглухо.
– Вот это да! – ошеломленный Лис покачал головой и обвел глазами поле боя. – Вот это называется вечеринка удалась!
Принц Дагоберт подошел к осыпи, отбросил несколько мелких камешков и извлек вновь ставший обычным странный медальон, еще недавно украшавший гарпию.
– Пригодится, – засовывая трофей в суму, заметил он. – Битва и впрямь была славной, но мое правление только лишь начинается. – Он поглядел на Благородную Даму Брунгильду, хлопочущую над окровавленным телом брата. – Я рад, что она ожила. Во всяком случае, она много краше подменыша.
– А с майордомом что? Недолго музыка играла? – поинтересовался Лис.
– Ничего серьезного. Через неделю будет ходить.
Мы учимся всю жизнь, не считая десятка лет, проведенных в школе.
Габриэль Лауб
Обряд коронации подходил к концу. Венец кесаря, возложенный на чело юного Дагоберта, не оставлял сомнений в высоком предначертании отрока. Впрочем, никому и в голову не приходило оспаривать права на престол славного потомка безвременно почившего Дагоберта I.
Майордом Пипин Геристальский нес за государем меч Права, которым надлежало карать преступников и врагов христианской церкви. Герцогу Нурсийскому была пожалована привилегия нести меч Боя, обнажаемый лишь для отражения врагов франкской державы.
Далее из толпы можно было разглядеть и героя Реймса Бастиана, и матушку повелителя, прекрасную Гизеллу, сопровождаемую Благородной Дамой Ойген, и девицу Брунгильду с золотой пальмовой ветвью в руках, и храброго Фрейднура, пожалованного в бароны.
Собравшийся у храма народ бурно ликовал, приветствуя нового государя, чья слава росла день ото дня, опережая его малые года.
– Ну вот, в среднем дело заладилось, – глядя на процессию, произнес Лис. – Но, сами понимаете, задание Центра я провалил.
– Это еще почему? – поинтересовался у него заезжий нурсиец, известный на родине под именем Джорджа Баренса.
