Ознакомительная версия.
— Что? — Поль не сразу понял, о чем она толкует.
— Говорю, твой дед исчез, а вот мой дедуля может помочь. Он — классный.
— Желать помочь — этого мало. Обычный человек в этом мире ничего не значит. Это я понял как-нибудь. У твоего деда — реальная власть?
— Ему до всего есть дело. Потом — он рен. Андестендишь?
Поль не знал, кто такой рен, но не подал виду. Потому что Виктор из «Дельта-ньюз» должен был непременно это знать.
— И он не испугается?
— Не-а... он не трус. Он — герой войны. Той, настоящей. Он этих не боится и презирает. Говорит — нельзя им спуску давать.
— Кого — этих?
— Не знаю. Он часто говорит с разными людьми... А эти... ну это кто-то наверху, я так думаю. Безопасностью врат заведуют. Вот этих он сильно не жалует. Точно! Поехали к деду. Рена никто не тронет. Рен — он ведь как святой. Почти всемогущий.
— Я и тебя подвергаю опасности. Пока рядом — буду защищать. Но ведь я буду рядом не всегда.
— Не боись. Я — везучая. И у меня ангел-хранитель имеется. Что ты смайлишь? Точно есть! Я его часто вижу. Белый, с крыльями за плечами. Когда я заплачу, сразу прилетает. Носовые платки приносит.
Поль покачал головой: в ангела он, разумеется, не верил. Но если Валгаллу не остановить, то опасность будет грозить всем и каждому. И этой девчонке — тоже. Поль обязан исполнить задуманное.
— Хорошо, поехали, — согласился он. — Твоего ангела-хранителя отправим в отпуск. Я теперь за него. Идет?
— Вик, ты — прелесть! И смайлик мне твой нравится. Скажи «чи-из...»
Поль взял с собой еще пару бутербродов, расплатился, и они вышли из кафе.
Машина стояла у самого входа.
— Что это? — спросил Поль, отступая и касаясь ладонью теплой кабины мобиля.
— Где? — не поняла Женька, закрутила головой.
— Там! — Поль указал вперед, туда, где за крышами двухэтажных домов, подсвеченная прожекторами, громоздилась серая огромная туша, похожая на гигантскую гусеницу. Поль смотрел на нее и часто моргал. Он видел ЭТО очень-очень давно. Не может быть, этого не может быть. Поль ощутил ужас. Смертельный ужас, чувство, достаточно сильное для бегства. Если бы не Женька, Ланьер был бы уже за сотни, за тысячи метров от этого места.
— Эй, ты чего? Это музей... как его... ах, да! «Музей настоящих войн», — рассмеялась Женька. — А это монстрище в центре — просто «Нема». Кто ж ее боится? Она нам выиграть войну помогла.
— «Немезида», — выдохнул Поль. — Чудовище, породившее Третью мировую...
Женька положила ладонь на руку Поля.
— Вик, ты чего, испугался? Ну, ты даешь!
— Я... я видел их когда-то, — признался Поль. Он в самом деле дрожал.
— Глупенький! — Женька чмокнула его в щеку. — Вот уж не думала, что ты чего-то боишься, тем более — «Немы»!
— Я не думал, что она вот так просто стоит...
— Это же пустой корпус. Муляж. Считай, игрушка. Андестендишь?
Поль сел в машину. Вновь оглянулся. Музей? Всего лишь музей? Он почему-то не верил. Серый корпус «Немезиды» не позволял.
— Давай заедем туда.
— Зачем? — удивилась Женька.
— У меня есть одна догадка. Хочу ее проверить.
— Прям сейчас?
— Именно.
Женька пожала плечами:
— Так ведь закрыто, наверное, уже.
— А мы попросим, чтоб пустили.
1
Утро в крепости начиналось ударом колокола.
«Ба-а-м», — гудело высоко в башне. Многим казалось, что в этот миг становилось светлее. Ночь в крепости серая. День молочно-мутный. Ночь означала отдых и раздумья. День — обилие трудов.
Ба-ам... Вновь ударил колокол. И крепость проснулась. Затопили печь на кухне, загремело ведро опускаясь в колодец... Символично. Колодец, ворот, ведро. На самом деле в крепости водопровод. Насос (механическая примитивная машинка) исправно качает воду в бани, умывальню и туалеты. Но утром стражи крепости обливаются у колодца и пьют воду, от которой стынут зубы, и говорят, каждый глоток прибавляет по году жизни.
«Стоит сделать утром несколько глотков, — неведомо, сколько сил отберет мортал», — напомнил себе Виктор.
Одни не боятся молчаливых лесов, потому что не ведают, какая опасность таится под кронами древесных великанов, другие — боятся и теряют голову. И те и другие погибают быстро. «Ты чувствуешь мортал», — сказал Виктору Бурлаков. Вот почему он здесь и приближен к хозяину. Или не поэтому? Виктор чуял подвох, но пока не мог разгадать, в чем он.
Хьюго мортал не чувствует... Кто сказал об этом Виктору? Кажется, Том. После того как Хьюго чуть не сгинул в мортале, он туда ни ногой. Боится панически.
Ба-ам... Колокол гремел, пробуждая самых ленивых. В это утро Ланьер, Терри и те, кто должен был вместе с ними везти раненых в мортал, завтракали в первую очередь. Хьюго на кухне не появлялся. Зато пришел Бурлаков. Виктор и его спутники ели картофельные оладьи, слушали последние наставления Григория Ивановича.
— Зима всегда отнимает много сил. Эта зима сулит особые испытания, — говорил Бурлаков. — В лесу не отходите от Виктора Павловича далеко, иначе можете попасть в ловушку. Проще всего время отмерять по «Дольфину». «Дольфин» наполнился — восемь часов в реальности прошло.
Хозяин лично открыл уезжавшим ворота. Там, за частоколом, клубился молоком туман, плотный, непроглядный.
— Туман — это хорошо, — пояснил Бурлаков. — Если за крепостью наблюдают, вас никто не увидит. Ну, счастливо. Вечером жду всех здоровыми.
Два вездехода с тяжелоранеными выехали из крепости. Три часа в мортальном лесу должны всех недужных поставить на ноги. Терри поместилась в кузове с подопечными. На водительское место уселся Рузгин. Виктор — рядом. На броне в качестве охраны — Димаш с капитаном Каланжо. Пока они числились легкоранеными. Обратно вернутся здоровыми. Новоприбывшие про себя называли постоянных обитателей замка «бессмертниками». Если вглядеться, они напоминали эти цветы, что распускаются на стеблях уже засохшими: бледная кожа, бескровные губы. И взгляд остановившийся — направленный внутрь себя. Бурлаков не походил на них. Но он во всем был иной.
Бессмертники провожали вездеход только до границы черного круга.
— Далеко от дороги не уходите, — предупредил один из них на прощанье. — Дорога проложена по хронопостоянной линии. Отойдешь на сто шагов и можешь угодить совсем в другой пояс. У нас тут два часа пройдет. А у тебя — десять лет. Выйдешь и загнешься. Не от старости, так от истощения. Как Вера Найт.
В мортале излечиться проще простого: заезжаешь в лес и ждешь, пока раны затянутся. Вместо клепсидры — «Дольфины». После чего надлежит спешно возвращаться.
— «Жди беды, и она придет», — напевал Рузгин.
Ознакомительная версия.
