— Привет тебе, молодая наследница Халлана, высокородная из Кириена, Оседлавшая Ветер, Семли Золотоволосая!
Они всегда называли ее красивыми именами, и ей нравилось слушать их, а их смех не задевал ее — ведь она тоже смеялась, когда говорила. Высокая, в длинном синем плаще, она теперь стояла на месте, а вокруг бушевал водоворот их гостеприимства.
— Привет вам, Светлые, дети солнца, фииа, друзья народа ангья!
Они повели ее в деревню, в один из их хрупких домиков, а крохотные дети бежали следом. Когда фииа становится взрослым, нельзя сказать, сколько ему лет; Семли трудно было даже отличить одного от другого или, когда они, как мотыльки вокруг свечи, носились вокруг нее, быть уверенной, что она разговаривает с одним и тем же фииа. Но все же ей казалось, что только с одним говорила она все это время, между тем как другие кормили и гладили ее крылатого коня, а кто-то нес ей воды напиться, а кто-то еще предлагал плоды из садов, с маленьких деревьев.
— Фииа не крали ожерелье Властителей Кириена! — воскликнул между тем, отвечая на ее вопрос, человечек. — К чему фииа золото, госпожа? В теплое время у нас есть солнце, в холодное — воспоминание о нем; еще — желтые плоды, желтые листья в конце теплого времени, и еще у нас есть золотые волосы Властительницы Кириена; другого золота нет.
— Тогда, быть может, драгоценность украли ольгьо?
Крохотными колокольчиками зазвенел вокруг нее смех и умолк не скоро.
— Разве осмелились бы они? О Властительница Кириена, как и кто украл драгоценность, не знают ни ангья, ни ольгьо, ни фииа. Только мертвые знают, как пропала она в те давние времена, когда у пещер на берегу моря любил гулять в одиночестве твой прадед, Кирелей Гордый. Но, может быть, оно найдется у кого-то из Ненавидящих Солнце?
— Земляных?
Снова смех, только громче и напряженней, чем прежде.
— Садись с нами, Семли, солнцеволосая, с севера вернувшаяся.
Она села с ними за их трапезу, и приветливость ее была так же приятна им, как их гостеприимство — ей. Но когда она сказала, что, если ожерелье у Земляных, она отправится к ним, смех начал утихать, а кольцо вокруг нее стало редеть. И наконец рядом с ней остался только один фииа, тот самый, возможно, с кем она говорила до начала трапезы.
— Не ходи к Земляным, Семли, — сказал он.
Ее сердце екнуло, а потом все потемнело вокруг — это фииа поднял руку и, медленно опустив, закрыл ею свои глаза. Светло-серые, лежали теперь на блюде плоды, чистой воды в чашах как не бывало.
— В далеких горах разошлись пути фииа и гдема. Разошлись много лет назад, — сказал фииа, тщедушный и тихий. — А еще раньше мы и они были нераздельное целое. В них есть то, чего нет в нас. В нас есть то, чего нет в них. Подумай о свете, траве и плодоносящих деревьях; подумай, что не по всем дорогам, по которым можно спуститься вниз, можно также подняться вверх.
— Моя дорога, добрый хозяин, ведет не вниз и не вверх, а прямо к моему наследству. Я пойду туда, где оно находится, и с ним вернусь.
Фииа, негромко смеясь, ей поклонился.
За последними домами она вновь села на крылатого коня и, ответив на возгласы фииа криком прощания, взлетела в послеполуденный ветер и понеслась на юго-запад, к пещерам в скалистых берегах Кириенского моря.
Ей было страшно: вдруг, чтобы найти тех, кто ей нужен, придется войти в эти подземелья глубоко-глубоко. Ведь рассказывали, будто Земляные никогда не выходят на свет солнца и боятся даже света Большой Звезды и лун. Лететь было еще далеко; один раз она спустилась, чтобы крылатый мог поохотиться на древесных крыс, а сама она — поесть немного хлеба из притороченной к седлу сумки. Хлеб зачерствел и пах выделанной кожей, однако осталось что-то и от первоначального вкуса, и в то время как она ела, сидя на поляне в чаще южного леса, ей почудился тихий голос Дурхала и перед глазами возникло его освещенное свечами лицо. Она посидела, грезя об этом цветущем, хотя и суровом, юном лице и о том, как скажет его обладателю, когда вернется, а на груди у нее будет лежать богатство целого царства! «Властитель, я должна была принести подарок, достойный моего мужа…» Потом она поспешила дальше, но когда достигла наконец берега моря, солнце уже зашло и уже тонула в море следом за ним Большая Звезда. Коварный ветер задул с запада, резкий, порывистый, вихрящийся, и крылатый конь ее вскоре уже изнемогал от борьбы с ним. Тогда она решила спуститься, Едва оказавшись на песке, конь сложил крылья, заурчал, довольный, и улегся, подобрав под себя ноги. Семли стояла рядом, сжимая на шее концы плаща; она погладила коня за ушами, и тот прянул ими и опять добродушно заурчал. Руке было уютно в теплой шерсти, зато глаза видели только серое, в мазках облаков, небо, серое море, темный песок. А потом по песку пробежало какое-то приземистое темное существо, еще одно, и еще… Присядут на корточки, перебегут, замрут на месте…
Она громко их окликнула. До этого они будто ее не видели, но одно мгновение — и вот они уже стоят вокруг нее. От крылатого коня, правда, они старались держаться подальше; тот больше не урчал, и его шерсть под ладонью Семли стала подниматься. Она взяла его за уздечку, опасаясь, что он может дать волю своей ярости, но радуясь в то же время, что у нее есть защитник. Твердо упираясь босыми ступнями в песок, странные человечки молча на нее таращились. Да, конечно, это были Земляные: одного роста с фииа, а во всем остальном — как бы черная тень светлого, смеющегося народца. Нагие, квадратные, неподвижные, волосы гладкие, кожа сероватая и на вид влажная, как у червей; каменные глаза.
— Так это вы Земляные?
— Мы гдема, Властители Царства Ночи.
Голос, который она услышала, оказался неожиданно глубоким и громким, он торжественно звучал сквозь соленый ветер, сквозь сумерки; но, как это было среди фииа, Семли не могла понять, кто именно из гдема произнес эти слова.
— Привет вам, Властители Царства Ночи. Я Семли из Кириена, жена Дурхала из Халлана Я пришла к вам, потому что ищу свое наследство, ожерелье — его называли «Глаз моря», и оно пропало в давние времена.
— Почему ты ищешь его здесь, женщина ангья? Здесь нет ничего, кроме ночи, песка и соли.
— Потому что глубоко под землей знают обо всем, что исчезло, — ответила готовая к словесным состязаниям Семли, — и ведь бывает, что золото, пришедшее из земли, возвращается туда снова. И говорят, что иногда сделанное чьими-то руками находит сделавшего.
Это была всего-навсего догадка, но она оказалась правильной.
— Да, мы слышали об ожерелье «Глаз моря». Его сделали в наших пещерах в давние времена, и тогда же мы продали его ангья. Синий камень для него добыли наши сородичи на востоке. Но рассказам этим, женщина ангья, уже очень много лет.
