Я никак не могу забыть этой истории. Спрашивается, что за сила тогда отвлекла меня и заставила пробежать мимо киоска, чтобы потом возвратиться и столкнуться там с человеком, которого не видел половину своей жизни и «помочь» ему сгинуть в джунглях Африки.
Мне, очевидно, суждено было встретиться с моим школьным дружком. Сыграть в его судьбе роковую роль…
Теперь, начитавшись «временщиков», мне кое-что становится ясно в этих загадках, связанных с предопределением разных событий. Они по-своему объясняют этот пресловутый механизм «случайностей», «совпадений», «фатальных отклонений от задуманного» Весь секрет в законопорядке связей каждого индивидуального Времени с Общим, которое и определяет эти связи. От контактов между ними и возникают различного рода ситуации, привооя-шие к разнообразным последствиям и к тому самому таинству, называемому предопределением. Отторжение Общим Временем того или иного индивидуального Времени приводит обладателя последнего, т. е. человека, как говорилось в древней Руси — «к нетям»…
Кроме того, это взаимодействие объясняет запутанную нашими философами природу факторов случайности, как категории естественной необходимости. По Каваде, Артамонову и Атешоглы, случайность и её необходимость заложены в ткани Времени. Она есть в нас и вне нас. Как две половинки одного яблока.
Вот где тот самый механизм закономерной случайности, как категории необходимости!.. Мысль — интересная.
На предварительном обсуждении Кавада сказал главное. Созванному в лаборатории МАГа механизму СПВ (Ствол перемещения во времени), который Саго с Мефодием называли между собой «Трубой», а присутствующие, даже не видя, Машиной времени, Учёный совет присвоил имя Атешоглы. Кроме того, Кавада зачитал присутствующим написанные на его имя Мурсалом Атешоглы несколько ходатайств, датированных 77-м и 78-м годами, где тот просил вытребовать из Интерпола и пригласить на работу в МАГ в группу исследования Времени доктора философии Мефодия Артамонцева. В одном из них Мурсал писал:
«…к перечисленным мной в настоящем рапорте публикациям М. Артамонцева предлагаю ограничить допуск и выдавать их по визе Учёного совета МАГа, ибо они содержат в себе ряд принципиальных сведений секретного порядка, проливающих свет на существо нашей работы… Также считаю необходимым рассмотреть вопрос приглашения в МАГ автора упомянутых мной исследований. По моему глубокому убеждению, с его приходом дело может продвинуться далеко вперёд…»
Этот-то аргумент и загнал в угол представителей правительств, которым не понравилось, что первым бихронавтом Земли станет подданный России. Кавада их убедил.
Комментарий Сато Кавады
Прочитав рукопись далее, я обратил внимание, что автор упускает один из вопросов, который обязательно возникнет у читателя… Почему всё-таки Атешоглы заинтересовался Артамонцевым? То, что они встретились в водах Бермудского треугольника, ещё ни о чём не говорит. Мало ли с кем там приходилось Мурсалу встречаться?.. Что же касается работ Мефодия, на которые в своих рапортах ссылался Атешоглы, так они появились позже.
Автор, естественно, не мог знать подробностей той их встречи и предпочёл обойти этот вопрос молчанием. Я же был подробно информирован о ней. Поэтому позволю себе восполнить допущенный пробел?
Мурсал никак не ожидал здесь, в океане, встретить оппонента по проблеме, которой занимались пока только я и он. А тут cedr лившийся ему на голову первый встречный начинает с ним рассуждать чуть ли не на равных. Что он мог знать?! Во всяком случае знать о том, что мы (Мурсал и я) нащупали способ воздействия на среду Пространства-Времени и он, Атешоглы, сейчас здесь его апробирует, этот незнакомец знать не мог.
Мефодий объявился на экспедиционном судне после проведённых командой серий взрывов, направленных на возбуждение Бермудского «аппендикса» в Спирали общего Пространства-Времени. Пока Атешоглы изучал предъявленное ему удостоверение Интерпола, Артамонцев успел заметить, что часы, стоящего перед ним человека, отстали на тринадцать секунд. Ткнув пальцем в циферблат Мурсаловского хронометра, он сказал:
— Отстали на тринадцать секунд. В этом эффекте весь феномен Бермудов.
— А в чём, на ваш взгляд, «этот феномен Бермудов», — заинтересовался Атешоглы.
— Возможно, — сказал тот, — моя гипотеза и с изъянами. В ней еще не хватает доказательств…
— И всё-таки в чём же феномен? — нетерпеливо добивался Мурсал.
— Мне не хотелось бы раскрывать основные идеи своей будущей работы. Но в двух словах: Бермуды, на мой взгляд, уникальный по мощности, аномальный узел времени, являющийся разорванным звеном в цепи Спирали земного Пространства-Времени… А ваши взрывы по необъяснимой для меня причине раздражают его. Причём раздражают угнетающе. Ваше воздействие как бы отягощает привычный ход времени. Гасит его естественную ритмику.
— Дело не в эффекте торможения, — удивлённый неожиданно проявленной собеседником компетентностью, возразил Атешоглы.
— Я хочу сказать, что механический метод возбуждения Бермудской аномалии порождает эффект торможения времени. Как бы угнетает его… Дело в том, что прецедент подобного рода стихийно и не раз наблюдался здесь.
И Артамониев рассказал историю, происшедшую примерно в этом районе со звеном самолётов ВВС США. В тот момент, когда они почти одновременно преодолели звуковой барьер, с ними оборвалась радиосвязь и локаторы потеряли их. Все три самолета. Береговым и морским службам слежения была объявлена тревога. Подходила десятая минута, как звено должно было произвести посадку. Десять минут назад у них кончилось горючее. У специалистов не оставалось никакого сомнения в том, что с самолётами произошло непоправимое. И тут на горизонте появились они. Ни командир звена, ни другие лётчики долго не могли взять в толк, почему начальство устроило им разнос. А когда сверили часы, выяснилось: у «пропавших» они отставали ровно на десять минут…
Мурсал и без него знал это. Его всё больше и больше занимал сам собеседник. Он прямо-таки заставлял слушать себя Всё расставлял по полочкам. Структуру Пространства-Времени рассматривал как многострунную Спираль… И говорил о Времени, как о категории материальной, с качествами живого организма. Словно только и делал, что занимался этим.
Там, на Бермудах, Артамонцев покорил Мура глубиной знаний проблемы и своей творческой интуицией. Атешоглы стал добиваться его перехода в МАГ.
