— Итак, господа, наш выбор отнюдь не случаен, — продолжал Президент МАГа. — Не скрою, мне тоже хотелось бы славы первого бихронавта планет Мой вклад в создание и разработку аппарата СПВ совсем не скромен. Однако и снял свою кандидатуру, равно как снял её самый молодой, но блестящий специалист в нашей маленькой группе, дублёр Артамонцева — Виктор Готье. Мы пришли к такому выводу не потому, что для перемещения или, если Хотите, полёта в Пространство-Время необходима какая-то особая физическая подготовка.
— У меня к Вам, господин Президент, пара вопросов, — перебил профессора представитель СССР. — Первый… Он касается риска. Насколько высока степень его? Второй… Он по части лавров пионера. Всё-таки дело историческое… Что заставило вас, так сказать, уступить место Артамонцеву?
— Риск… — Задумчиво произнёс Кавада. — Риск — велик. Мало того, степень его непредсказуема. Скажу больше. Опасность, поджидающая бихронавта — неизбежна. Внесу ясность… Не вдаваясь в технологические и теоретические подробности, усвоить которые уважаемой аудитории будет нелегко, я остановлюсь на принципе действия аппарата СПВ. В основу его положена теория Артамонцева—Атешоглы, доказывающая, что двойная Спираль Об-шего Времени периодически сокращается, напоминая, несколько, биение сердца. Рабочая часть нашего аппарата, так называемый «Ствол», посредством ряда весьма непростых устройств настраивается на режим работы Спирали и находит вней соответсву-ющую бихронавту нить личного времени. И с этого контакта <наг чинается процесс перемещения во времени.
— Прошу прощения, господин Президент, — поднимаясь с места, прогудел англичанин. — Излагаемое вами взято из области гипотезы или имеет экспериментальное обоснование?
— Это вывод из наших опытов. Их проведено около сотни. На самых разных особях. Старту и возвращению подопытных во всех случаях сопутствовал успех… Как говорится, один к одному.
— Коли так, то зачем нагнетать опасность? — Пожимает плечами англичанин. — Здесь в конце концов собрались не слабонервные Мы хорошо понимаем: любое новое дело сопряжено с риском.
Кавада на высказанное замечание не сразу отреагировал. Скривив в иронической ухмылке губы, он принялся рассказывать о результатах проведённых экспериментов. О том, как чувствовали и вели себя братья наши меньшие, так и не понявшие, что они побывали в необычайнейшем из путешествий. В своём прошлом. Графическая запись их поведения после возвращения—пики эмоций кривые наступавших депрессий, а также кадры снятых фильмов свидетельствовали об их ошеломлённости, растерянности, страхе. Осооенно интересно было наблюдать за человекообразными. Одни крепко жмурили глаза, затем резко открывали их, другие били себя по голове, третьи ширали себя, мол, сон это или явь?
Все ими виденное и пережитое во время опыта и вдруг исчезнувшее явно озадачивало их. Певернув потешные мордашки в объектив съемочных камер, они будто спрашивали: «Ради бога, объясните, что вы нам показалы?» А у экспериментаторов к ним, в свою очередь, была уйма вопросов, и посерьёзней… Сколько времени они там провели? В какое время попали? В какой географической точке оказались?..
Но что мог сказать бессловесный брат наш меньшой?!
— Ну а теперь о степени риска, — с иронической усмешкой произносит Кавада. — Вы, вероятно, полагаете, что подопытные, опускаясь в Пространство-Времени, бесследно исчезают из камеры Ствола? Это глубокое заблуждение, внушённое авторами фантастических произведений, в которых герои вместе с пресловутой Машиной Времени гуляют по векам и тысячелетиям. Да будет вам известно, что биооболочка путешественника остаётся в Стволе. Отправляется в Пространство-Времени то искомое, что составляет суть живого существа…
Комментарий Сато Кавады
Я напомнил русскому господину кое-что из отчасти сохранившейся монографии его соотечественника Кирилла Преображенского. Последний доказывал, что в человеке заложено свойство совершеннейшего биологического летательного аппарата. Его, человека, живым, подвижным, думающим и проч., и проч., делает содержащаяся в нём частица неизвестной нам отрицательной энергии.
«Образно выражаясь, — писал он, — наша суть, что пробка, помещённая и удерживаемая под огромной толщей воды. Со смертью человека, силы, удерживающие эту пробку, рвутся и она устремляется в полёт».
— Оно, это искомое, — продолжал Кавада, — очень долго, к сожалению, считалось также нематериальным, как и само Время… Рабочая камера нашего аппарата оборудована всем необходимым для поддержания жизнедеятельности бездыханного тела. Кстати, нами зафиксирована любопытная зависимость. Чем выше оказывалась организация особи, «выстреливаемой» в Спираль Общего Времени, тем дольше оно находилось в состоянии омертвления. Первое место по длительности пребывания в таком положении занимали человекообразные, второе — крысы и собаки, и так далее. Дольше всех пролежала одна старая горилла — три месяца и четырe дня… Естественно, напрашивается вопрос: сколько времени бездыханном состоянии проведёт бихронавт? Месяцы?.. Год?.. Два, десять?.. Так оно должно случиться. Ведь человек, вписав-шись в Общее Пространство-Времени, уйдёт по каналу или струне, как хотите, своего индивидуального времени, возникнув в том периоде, в котором, как нам представляется, он уже имел счастье жить. Скорей всего, это будет один из ближайших периодов. Какой это будет год, век, тысячелетие? Сколько он там пробудет, пока Спираль, опустившая его туда, будет продолжать сжиматься? И сколько в это время у нас с вами пройдёт часов, дней, месяцев, а возможно, и лет, пока Спираль, принимая исходное положение, вынесет его к нам? Не дай бог, если лет, — после непродолжительной паузы не без досады в голосе сказал Президент. — Мы можем продержать тело от силы год.
Лица присутствующих вытянулись.
— Минуту, господа. Позвольте мне? — попросил Артамонцев. Все повернулись к нему.
— Профессор немного драматизирует. Он, конечно, прав… Простите, господин Президент, но для некомпетентной публики вы сгустили краски…
Медленно повернувшись лицом к залу, Мефоднй громко и чётко проговорил:
— Дело в том, что бихронавт вернётся. Сколько бы лет здесь не прошло. Обязательно вернётся!
— Во что?.. Куда?.. — посыпались недоуменные возгласы.
— Пролитую влагу в сосуд не собрать, — со свойственной восточному человеку степенностью изрёк представитель Пакистана.
— Вот видите, — оживился Мефодий, — вы не спрашиваете: Как? Значит, для вас понятна технология предстоящего полёта. Приняв её, вы, очевидно, ясно представляете, как Спираль выносит бихронавта в тот или иной промежуток Времени. Да, она при разжатии выкинет его сюда, если Ствол не будет отведён от Спирали Общего Времени и он будет работать в режиме «Приём»… Вас смущает вероятность отсутствия «родного» тела бихронавта, которое он, по идее, должен одухотворить… Со всей ответственностью я заявляю: об этом позаботится Природа. Очень возможно, он появится в новом для себя и для вас обличье, но со своим индивидуальным временем, а значит, и со своим, свойственным только ему, сознанием.
