Он зачерпнул кашу ложкой и поднес ложку к моим губам.
- Ешь, ешь, не упрямься, - мягко сказал он, после того, как я несколько секунд просидела неподвижно.
Я подняла руку и отвела ложку в сторону.
Он покачал головой и снова поднес ложку к моему рту. Я взяла его правой рукой за запястье, левой вытащила из его руки ложку и бросила ее в тарелку. По сторонам полетели брызги.
- Не хулигань, - проворчал мужчина без всякой злобы.
Хлопнула входная дверь, и в коридоре послышались шаги.
- Наконец-то, - вздохнул мужчина.
У входа в кухню замаячили двое. Обоим лет под сорок. Один в мундире-камуфляжке, второй в узких джинсах и облегающей кожаной куртке.
Офицер был полноват, невысок и смугл. Его лицо, довольно приветливое, выражало решимость и готовность к какому-то разговору. Он остановился на пороге кухни и присвистнул:
- Ух ты! Когда Середа сказал, что ты сегодня занят хозяйством, я не вполне себе представлял, как это выглядит...
- Чем обязан? - нахмурился мой терпеливый опекун и, встав навстречу офицеру, вытер руку о фартук, чтобы поздороваться с ним. А потом повернулся к второму вошедшему, который не спешил проходить в кухню: - Что застрял? Иди, помогай, она есть не хочет... Может, тебя послушает?
- Если бы не Зинченко, я бы давно приехал, но Игорь мастер долгих нудных разговоров, - угрюмо отозвался тот и вошел, снимая на ходу куртку. Это был довольно высокий, худощавый субъект с усталым скуластым лицом и небрежно растрепанными медно-рыжими густыми волосами. Он опустился на табурет рядом со мной, взял ложку из тарелки, машинально попробовал кашу.
- М-м-м, между прочим, Юрка, это просто объедение, - промычал он и повернулся к офицеру: - Игорь, кашки хочешь?
- Благодарю, - поспешно отозвался тот. - Я только что завтракал.
- Спорим, что твоя жена не умеет варить такую кашу, - возразил мой очередной кормилец и, наконец-то, посмотрел на меня. Его усталое лицо мгновенно преобразилось, и в зеленых глазах загорелись нетерпеливые искорки:
- Во-первых, здравствуй, во-вторых, как тебе не стыдно? Юра старался, а ты капризничаешь. Имей совесть, малышка! Если ты не хочешь его обижать, ешь немедленно!
Он поднес ложку к моим губам, и я позволила ему вложить ее мне в рот.
- Она понимает? - негромко спросил офицер.
- Нет, - коротко ответил тот, кого рыжий назвал Юрой.
- Почему ты не хочешь меня слушать? - задумчиво продолжил офицер. - Я тебя уверяю, это лучшая психиатрическая клиника в мире. Если ты боишься, что у тебя не хватит денег...
- Спасибо, Зинченко. Я сказал нет, значит, нет. Никакая психиатрия ей не поможет. Если она и выздоровеет, то только, если будет с нами, отозвался Юра. Он уже начал потихоньку прибирать кухню.
- Я не понимаю тебя, - не унимался Зинченко. - Ты пропадал где-то больше шести лет, даже не сказав мне, что ищешь сестру. Ты не думаешь, что если бы сра зу обратился ко мне, то, возможно, дело и не дошло бы до такого? Ты же все время убеждал меня, что Катя погибла... Я не мог помочь, потому что ничего не знал, и тем не менее, чувствую себя виноватым. Тебе не нужно было отказываться от моей помощи. Тем не менее, ты так до сих пор и скрываешь от меня всю правду о том, что произошло там, где вы шатались столько лет...
- Игорь, кашки хочешь? - холодно и грозно оборвал говорившего рыжий. Воцарилась тишина.
- Извините меня, ребята, - покорно сказал Зинченко и вздохнул.
Я не спеша жевала кашу и пыталась вспомнить, кто они такие. Было очевидно, что эти люди заботятся обо мне, ухаживают, считая тяжело и безнадежно больной.
- Зачем ты пришел, Игорь? Мы, кажется, уже обо всем договорились, заметил Юра.
- Я пришел спросить, когда ты, наконец, подашь заявление в мое ведомство.
- Никогда, - сухо ответил Юра.
- Если бы я просто хотел сделать тебе любезность, как старому другу, то после твоих ласковых слов, я оставил бы всякие мысли о подобной благотворительности. Но я продолжаю настаивать, потому что как подумаю о том, какой профессионал ходит рядом, я не могу успокоиться, пока ты не попадешь ко мне.
- Я много лет ходил рядом, не попадая к тебе, но это не задевало тебя настолько, - возразил Юра.
- Теперь, когда я возглавляю управление, я должен думать о своих кадрах. Тот, кто сегодня командует моим спецназом, годен только гонять новобранцев по плацу. Ты мне нужен, Орешин. Не прикидывайся, ты не сыскарь, каким пытаешься себя выставить. Ты отличный организатор и оперативник... Или ты дал согласие пойти к Анирову? - забеспокоился Зинченко. - Я недавно беседовал с ним. Старый волк, едва став начальником своей тайной канцелярии чудес, превратился в лису. Он признал, что собирается заполучить тебя. Конечно, жалование он тебе сможет предложить выше...
- Нет, Игорь, ты все-таки хочешь кашки! - повысил голос Юра. - Ни к тебе, ни к Анирову я не пойду. И не надо мне расписывать прелести государственной службы. У меня есть агентство, которое позволяет нам сносно жить. У меня есть надежные друзья и исполнителные сотрудники. В сущности, агентство Орешина и так стало почти что подразделением твоего славного ведомства... Причем на общественных началах. Мои ребята доделывают за твоих орлов самую нудную и пыльную работу, кстати, всего лишь за спасибо. И я никогда не отказыввался от абсолютно открытого сотрудничества, ради этого заставляю ребят вести дела чисто, без натяжек и самодеятельности...
- Кхм, - поперхнулся Зинченко и покосился на моего медноволосого кормильца. Тот бросил взгляд на Юру, сделал большие глаза и пожал плечами.
- Олег, опять? - подозрительно спросил Юра. Но так как никто не отозвался, Юра продолжил: - Наконец, у меня есть кое-кто, заботу о ком я не собираюсь ни на кого перекладывать. И не хочу я слышать ни о каких клиниках и детских домах. Мы с Олегом прекрасно справляемся вдвоем. Малыш вырастает, и скоро все станет куда проще...
- Малыш-то вырастает, - отозвался Зинченко. - А Катя? Я же не потому говорю о клинике, что хочу освободить твое время для службы. Я только знаю, что если не лечить ее, вряд ли что-то изменится...
Юра открыл шкафчик, схватил тарелку, ложку, одним движением наполнил тарелку кашей и сунул все это в руки офицеру.
- Ешь, и чтобы я тебя больше не слышал!
Из глубины квартиры раздались странные звуки, Юра отложил то, что взял было в руки, и поспешил из кухни. До той секунды, когда звуки прекратились, я так и не успела разобраться, что же это было такое.
Зинченко, постояв немного с тарелкой, подошел к столу, расчистил место и сел напротив меня. Осторожно попробовав кашу, он решительно принялся за еду.
- И что вы беситесь, я не понимаю, - недовольно заметил он. - Можно подумать, что я предлагаю вам что-то недостойное. Олег, ну ты то хоть понимаешь, что я ему дело предлагаю?
