– Лин, возможно, это ускользнуло от твоего внимания, но она пытается делать очень многое – заниматься домашней работой, ухаживать за Нэдом и писать книгу. Но почему она занимается хозяйством? Только потому, что ты считаешь, будто тебя просят делать слишком много! Она очень устала, Лин.
– Ну да, она устала. Я тоже устала. Мы все устали. Но мы же не бьем детей.
Лин вдруг поняла, что Том, отложив фломастеры, стоит посреди кухни и, широко раскрыв глаза, внимательно и значительно смотрит на нее и Люка.
– О! Том, дорогой мой. – Она подбежала к мальчику, взяла его на руки и посадила на колени. – Тетя Лин присмотрит за тобой, солнышко. Я обещаю тебе это.
– Лин, – Люк с трудом сдерживал гнев, – прошу тебя, никогда больше не повторяй таких вещей. Это неправда. Джосс никогда, никогда не станет бить детей.
– Не станет? – Она сверкнула на него глазами. – Почему бы нам не спросить Тома?
– Нет! – Люк встал, пинком отбросил в сторону стул. – Нет, Лин, довольно. Прояви хотя бы немного здравого смысла, прошу тебя.
Охваченный злобой, какую он давно не испытывал, Люк, хлопнув дверью, вышел из кухни в холл, успев при этом заметить, каким не по возрасту серьезным немигающим взглядом проводил его Том.
Люк остановился посреди большого холла и глубоко вздохнул. Он позволил Лин завести себя, и это было сумасшествием. Он ведь видел, куда она клонит – хочет подложить мину под Джосс, чтобы отнять у нее детей, посеять в нем, Люке, семя сомнения. Черт, ведь она почти заставила его поверить в то, что это Джосс столкнула его в воду.
В холле было неожиданно тихо. Засунув руки в карманы брюк, он взрогнул, глядя в пустой камин. Среди обугленных головешек лежала куча остывшего пепла, вокруг которой были разбросаны мелкие веточки. В холле стоял невозможный холод. Холод, исходивший от каменных плит пола, пронзил его до костей. До слуха Люка наконец донеслись звуки ветра, завывавшего в большой трубе. Ветер то и дело тихо постанывал, но, когда дом сотрясался от сильного порыва, звук начинал напоминать смех – детский смех.
– Джосс! – Он резко повернулся и направился в кабинет.
Она стояла у французского окна, глядя в темный сад. Люк заметил, что она даже не включила компьютер.
– Джосс, что ты делаешь?
Он увидел, как она с виноватым выражением лица отпрянула от окна, стараясь одновременно задернуть шторы, словно не хотела, чтобы Люк выглянул и увидел, куда смотрит его жена. Заметил он и движение руки, которым Джосс попыталась украдкой смахнуть со щек слезы.
– Джосс, в чем дело? Почему ты плачешь?
Не глядя на Люка, она молча пожала плечами.
– Джосс, иди ко мне. – Он обнял ее и привлек к себе. – Скажи мне.
Она снова безмолвно передернула плечами. Как может она рассказать ему о своих страхах? Это прозвучало бы бредом сумасшедшего. И это действительно бред сумасшедшего! Образы, которые преследовали ее, родились в ночном кошмаре – кошмаре, в котором Люку со всех сторон угрожали, где опасность нависала над Томом и Нэдом и другими людьми, которых она не знала, но которые в страхе каждую ночь пробегали по дому.
Молодой человек скорчился от боли, в углах его рта пузырилась пена, пальцы судорожно вцепились в ее руку.
– Кэтрин, милая жена, держи меня.
– Ричард! – Она прижалась губами к его горячему потному лбу и постаралась утишить его боль.
– Со мной все кончено, моя радость. – Он снова забился в ознобе, тело его извивалось. – Помни обо мне.
– Как я смогу забыть тебя? – прошептала она. – Но ты поправишься. Я знаю, что ты поправишься. – Она так горько плакала, что за пеленой слез почти не видела его лица.
Он покачал головой. Он прочел свою судьбу в глазах ее матери.
– Нет, любовь моя, нет. Я должен тебя покинуть.
Умирая, он тоже плакал.
– Это твоя книга? Тебе трудно с ней? – Люк говорил тихо, прижавшись губами к волосам Джосс. – Любовь моя, не заходи слишком далеко. Все это не имеет никакого значения. Ничто не имеет значения, если это заставляет тебя болеть.
Его руки, обнимавшие ее, были нежными и сильными, но Джон Беннет тоже был силен; ее отец тоже, наверное, был сильным человеком, и что с ним произошло? Содрогнувшись всем телом, она оттолкнула Люка.
– Не обращай на меня внимания, я дура. Все очень просто: я слишком мало сплю.
– Джосс, ты же знаешь, что Лин предлагает…
– О, я знаю, что она предлагает! – В выкрике прозвучало столько эмоций, что Джосс удивилась им не меньше, чем Люк. – Я не хочу, чтобы она взяла на себя ответственность за Нэда. Я не хочу, чтобы она вообще что-то для него делала. Я не хочу, чтобы он думал, что она его мать. Я сама хочу все это делать, Люк. Я хочу ухаживать за ним сама! Она крадет у меня Нэда.
– Она не делает этого, Джосс…
– Не делает? Посмотри на вещи трезво. – Она окончательно вырвалась из его объятий и подошла к компьютеру. Экран смотрел на нее укоризненной чернотой.
– Это ты должна взглянуть на вещи трезво, Джосс, – Люк намеренно заговорил ровным бесстрастным тоном. – Ты и я используем Лин как няню. Мы предоставляем ей кров и стол и платим небольшие деньги, чтобы она делала эту работу. Это должно было помочь вам обеим. Ей была нужна работа и, как я подозреваю, дом подальше от Элис и Джо, чтобы быть независимой, а тебе нужна возможность писать книгу, заниматься Белхеддоном и его историей. После рождения Тома ты, если помнишь, сразу почувствовала большое стеснение от необходимости ухаживать за маленьким ребенком. Присутствие здесь Лин – это не заговор с целью лишить тебя детей, Джосс. Это подспорье для тебя, и мы пригласили сюда Лин, только чтобы помочь тебе. Если это не сработает, то мы скажем, чтобы она уехала.
Усевшись за стол, Джосс подперла голову руками. Устало потерла виски.
– О Люк, прости меня. Я все время чувствую, как жизнь идет помимо моей воли. Словно это она проживает меня, а не я ее!
Он рассмеялся.
– Глупая старушка Джосс. Если и есть на свете леди, которая распоряжается своей судьбой, так это ты.
Пока Лин готовила ужин, Джосс уложила детей, а потом, когда все уселись за кухонный стол, приехала Джанет. Оставив свой «барбор» у заднего подъезда, она вошла, раскрасневшаяся от холодного ветра, со спутанными мокрыми волосами.
– Я кое-что привезла своему крестнику. – Джанет живо приняла предложение выпить чашку кофе. – Он настолько великолепен, что я должна принести его сразу, не откладывая. Когда младший подрастет, он тоже будет обожать эту вещь.
– Джанет, вы их балуете. Сначала Кит и Кэт, а теперь… Что там?
Джанет просияла.
– Ладно, не будем ждать. Не умею я держать людей в неведении. Пойдемте, Люк, поможете мне. Это лежит в багажнике машины.
