Потом была Сонра. Она подняла его голову и поднесла к губам флягу с густым горячим бульоном. Найл попил немного, но очень быстро устал. Ученица медика осторожно опустила его и о чем-то заспорила — судя по голосу, с принцессой. Найл сделал над собой усилие и сказал:
— Ногу не отдам.
— И я не отдам, — опустилась рядом на колени Мерлью. — Скажи, Найл, а как вы прошли здесь в прошлый раз?
— По просеке, — шепнул правитель. — Пробили жнецом просеку и прошли.
— Понятно, — кивнула принцесса. — Попей еще бульону.
— Нет…
Девушка наклонилась и коснулась его губ своими, жаркими и сухими.
— Тебе нужны силы.
— Ладно, — Найл провел языком по губам, — давайте.
Принцесса уступила место Сонре и стала о чем-то совещаться с Нефтис. Тут в поле зрения появился Рион и восторженно заорал:
— Юккула родила девочку!
Пареньку тут же отвесили тяжелый подзатыльник.
— Рион, — повернул голову Найл. — А как ты узнал?
— Дравига спросил. Они ведь с Шабром прямо отсюда могут разговаривать.
— Уйди, — махнула на паренька Сонра, — дай правителю поесть спокойно.
— Рион, спроси про Завитру, ладно?
К тому времени, когда Найл осушил флягу, Рион вернулся и сообщил, что у Завитры родился мальчик. Потом Сонра тщательно отмерила глоток сока ортиса, и правитель погрузился в небытие.
* * *
К утру Найл почувствовал себя лучше и даже смог сесть. Правда, придавленная накануне нога оставалась черной, немного распухла и кое-где на ней появились дурно пахнущие нарывы. Сонра принесла флягу с бульоном. Правитель выпил всю, получил на язык немного сока ортиса и ощутил себя вполне здоровым человеком.
— Вот только идти я сам не смогу, придется нести.
— Принцесса Мерлью сказала, что сегодня мы вряд ли выступим, — ответила ученица медика.
Принцесса тем временем затеяла игру с огнем: выбирая в костре ярко пылающие сучья, она выходила из выложенного травой круга и тыкала факелом в желтые наносы едкой сухой пыльцы. Та с громким треском вспыхивала, пламя вскидывалось чуть не на метр в высоту, но тут же опадало, оставляя на земле черную смолистую пленку. Мерлью выжгла почти все вокруг — за исключением пространства между лесом и лагерем путников. Немудрено: если Найл и со своего места ощущал волевой напор чащобы, то ближе к стволам трудно было даже просто ходить.
Однако Мерлью сопротивление леса не смущало: в очередной раз взяв по факелу в обе руки, она направилась вперед не одна, а спрятавшись за спинами плотного строя смертоносцев. Первый сук, описав в воздухе пологую дугу, погас и рассыпался о землю мелкими угольками, другой угодил в большую желтую поляну — звонко затрещало пламя, коротко дыхнуло теплом, и огонь опал, но тут же пыхнул в другом месте, немного в стороне.
Принцесса в сопровождении пауков вернулась, выбрала еще два факела и опять двинулась вперед. Так, шаг за шагом, прикрываемая отрядом смертоносцев, она проложила черную дорожку почти до самой чащи, когда порыв ветра внезапно сдернул с крон целое облако пыльцы и бросил на смелых пришельцев.
Найл охнул, мгновенно вспомнив и вопли обожженного пыльцой Доггинза, и то, как слуга жуков сутки валялся без сознания, но тут принцесса взмахнула рукой…
«Ба-бах!» — оглушительно ударило по ушам. Найл успел увидеть, как закувыркались по земле раскиданные в стороны смертоносцы, но тут его опрокинуло самого, а когда он опять сел, то целые и невредимые пауки во главе с принцессой со всех ног улепетывали в сторону лагеря.
Через минуту принцесса упала рядом с правителем и, тяжело дыша, восторженным голосом сказала:
— Я думала, это конец. Не быть мне королевой.
Ее брови и ресницы скрутились в коротенькие пепельные спиральки, но роскошные золотые волосы ничуть не пострадали.
— Я тебя все равно очень люблю, — ответил Найл.
— А что? — немедленно забеспокоилась Мерлью. — Что-то не так?
— Все в порядке, — утешил ее правитель. — Не ноги, отрастут.
— Да что случилось-то? — потребовала ответа девушка.
— Ничего страшного, — не удержался от улыбки Найл. — У тебя брови и ресницы опалились.
— Как?! — Принцесса провела рукой по лицу, взглянула на ладонь, но ничего не увидела и азартно заявила: — Все равно я его добью!
Пауки приходили в чувство намного дольше, но вскоре после полудня маленький отрядик из трех десятков смертоносцев и одного человека опять двинулся в наступление.
Издалека было видно, что паукам не удается в полной мере компенсировать волевое давление леса, что и восьмилапые, и принцесса двигаются с немалым трудом, однако они все же подобрались на расстояние броска, и два рассыпающих искры факела один за другим полетели в чащу.
Эта попытка обернулась неудачей, но с пятой или шестой что-то невесомое подхватило огонь, язычки пламени, бодро потрескивая, разбежались в стороны, и… давление со стороны леса исчезло.
— Получилось! — радостно закричала от стены зарослей Мерлью, но разбежавшееся по верхам пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, и неожиданно возродившийся волевой отпор буквально распластал девушку по земле.
Пауки спохватились, объединили сознания и восстановили защиту. Принцессе удалось встать, она с трудом доковыляла до травы и опять упала рядом с Найлом. От былого азарта не осталось и следа.
На этот раз девушка отлеживалась довольно долго. Но когда заговорила, первыми словами были: «Я его все равно запалю!»
Найл так и не понял, почему принцесса не послала, по своему обыкновению, вместо себя кого-нибудь другого, но после полудня она, вся в черных смолистых пятнах, под прикрытием пауков снова направилась к бледно-зеленой непроходимой стене.
Вновь и вновь повторяла Мерлью безуспешные попытки, пока наконец сразу оба факела не упали в удачное место. Сперва довольно долго из-под переплетения корней поднимался черный дым, потом появились языки пламени.
— Ну вот, — вернулась в лагерь Мерлью, — теперь остается только ждать.
Некоторое время огонь ютился на одном месте, еле доставая до мгновенно завядших ветвей, потом вдруг взметнулся до самых крон, затрещал, начал расползаться в стороны. Несколько минут лес еще держался, давя на пришельцев волевым щитом, но в конце концов сдался. Ментальный напор исчез.
— Да и пыльца больше не летит, — добавила принцесса. — Можно ждать спокойно.
Гигантское пламя весело плясало, истребляя непреодолимую стену, а люди устроились вокруг своего маленького костра и принялись за вчерашнее жаркое. Найл отказался от бульона и тоже предпочел кусок горячего мяса плавунца. И в этот миг прозвучал зов.
