Степан хрипел слова старой песни, продираясь через ветки, ломая сухие сучья. Поднялся на взгорок, спустился в лощину. Полностью эту песню он не помнил и повторял раз за разом то, что крутилось обрывками в его голове.
"Сбита высокая мачта, броня пробита на нем
Борется стойко команда с морем огнём и врагом"
Начался навал деревьев, сбитых взрывной волной. Степан заматерился многоэтажно, перелезая через сучковатые стволы. Взобрался на каменистый пригорок.
- Мы пред врагом не спустили славный Андреевский стяг..., - запел он, было, вновь и осекся. Горячий ветер ударил в лицо.
Кровавое закатное солнце пробилось через тучи, обливая лучами выжженную огнем котловину.
- Батя!!! - прорезал звенящую тишину отчаянный вопль. Степан увидел вдалеке бегущего по горячей земле Вовку.
* * *
Они искали Василия до темноты. Исходили вдоль и поперек котловину. Все было тщетно.
Из-за горизонта медленно выползла равнодушная луна.
- Хватит Вован, - устало произнес Степан. - Уходить надо. Сгорел твой батя в адском пламени. Себя не пожалел, а тварь уничтожил. Что-то он узнал такое и навстречу смерти пошел. Шибко крутой он у тебя. Уважаю.
- Он не умер. Нет, - мотнул головой Вовка. Не верь в смерть человека, пока не увидишь его мертвым. Так говорил Джафар.
- Не так, - мотнул головой Степан. - Не верь в смерть человека, даже если увидишь его мертвым. Это по-нашему. Пошли Вован.
- Подожди. Я хочу еще здесь побыть.
Вовка устало присел на теплый камень. Степан потоптался рядом недолго, а затем уставшие ноги его сами подогнулись. Он прилег спиной на землю, подложив обе ладони под голову, и уставился в звездное небо.
В полной тишине потянулась минута за минутой.
- Все еще впереди, - произнес Вовка после долгого молчания.
- Что впереди? - спросил Степан.
- Все впереди. Вся буря впереди. А это был только первый порыв ветра.
- Ты это про что, Вован? - настороженно спросил Степан, а сам подумал - не рехнулся бы парнишка. Столько пережил.
- Битва впереди, - пояснил Вовка. - Я чувствую.
- Вон ты о чем, - задумчиво произнес Степан. - Так это само собой. Я вот, что думаю. Тебе домой нельзя возвращаться. Да и мне тоже лучше пока по тихой отсидеться. Из тайги выберемся, а там, куда подальше рванем. Деньги есть. Согласен?
- Нет, - мотнул головой Вовка, поднимаясь с камня. - Мама с ума сойдет. Да и какой смысл убегать. Если они захотят меня найти снова, так найдут.
- И то верно, - согласился Степан. - Что теперь делать то? Что надумал?
- Я что-то вижу, - Вовка подался вперед.
- Где? - Степан приподнял голову.
- Вон. В темноте. Светится, - Вовка вскочил с камня. Степан тоже поднялся на ноги.
- Видишь? - Вовка показал рукой вперед на дно котловины.
- Ага, - Степан кивнул и оба не сговариваясь, ринулись вперед к маленькому огоньку, похожему на звездочку, упавшую с небес.
Добежали быстро и остановились разом, как вкопанные. На выжженной земле в темноте светилась звезда. Вовка наклонился и взял ее в руки.
- Камень, - прошептал он.
Это был черный кристалл. Он ярко светился в темноте.
- Это знак, - уверенно произнес Вовка. - Он жив. Папа жив. Я уверен.
- Жив, - согласился Степан. - Это его свет. Пошли Вован. Надо идти.
- Он жив, - прошептал Вовка, пряча камень в нагрудный карман ближе к сердцу.
* * *
Наступило утро. С высоты неба глаз одинокого коршуна видел, как ветер колышет каждый листок на дереве. Коршун не спешил. Он знал - добыча не ускользнет. Все будет, как всегда, как сотни и тысячи лет назад, когда его далекие предки, сложив крылья в смертельном пике, вонзали свои острые когти в зазевавшуюся добычу. Глаза его предков видели многое. Внизу рождались и умирали люди, сталкивались в смертельной схватке воины, рушились и уходили в небытие великие империи. Жизни человеческие падали каплями дождя в океан вечности. Но в небе ничто не менялось. Там плыли безразличные белые облака, грозовые тучи проливались на землю дождем, и медленно кружили серые хищные птицы.
Коршун кружил и видел, как по узкой лесной дороге идут два человека.
- Кажись, скоро выберемся, - произнес Степан. Я думаю, что до какого-нибудь поселения уже близко.
В сотне метров позади путников лесная чаща расступилась, и на дорогу вышел Мольгаут. Постояв несколько секунд неподвижно, он поднял бластер, приведя его в боевую готовность. За его спиной треснул сухая ветка. Атаниец резко обернулся и увидел Дзиона.
- Не спеши, - тихо произнес тот.
- Ты откуда здесь? - Мольгаут опустил оружие.
- Мимо шел, - усмехнулся Дзион. - Спрячь пушку. Ситуация изменилась до наоборот.
- Что случилось? - поинтересовался Мольгаут.
- Нам поручено охранять нашего командира.
- Не понял. Какого командира?
- А ты догадайся с трех раз, как говорят здесь.
- Это..., - Мольгаут оглянулся в сторону удаляющихся Вовки и Степана.
- Ага, - кивнул Дзион. - Ты правильно сообразил.
- Кто поручил?
- Снова догадайся, - ухмыльнулся Дзион.
Мольгаут ненадолго задумался, после чего указал пальцем в землю и вопросительно уставился на Дзиона. Тот молча кивнул.
- Он мне позвонил, - сообщил Дзион, опередив вопрос Мольгаута.
- Лично?
- Да.
- А ты ничего не путаешь?
- Нет. Он разговаривал со мной на нашем родном языке.
- Вот так и позвонил? А, впрочем, почему бы и нет. Признаться, я иногда сам ожидал этого. Но странно, - в глазах Мольгаута промелькнуло сомнение. - Странно. Он поручил нам охранять своего палача? Почему?
- Кто его знает. Нам не дано предугадать его планы. Он сообщил мне, что уничтожитель Анубиса, стал величайшим воином и обрел силу. Пройдет время и воин вернется в наш мир.
- Когда?
- Всему свое время. Пойдем же сообщим нашему командиру радостную для него весть.
- А он поверит нам? Кто мы для него теперь?
- Поверит. Он нас узнает.
- Ты уверен?
- Вне всякого сомнения. Я скажу ему фразу на нашем родном языке.
- Какую фразу?
- Какую? - Дзион на миг задумался. - Я ему скажу его же фразу. Он произнес ее тогда перед своей последней битвой. В тот миг он держал в своих руках черный камень с маленькой звездочкой внутри и смотрел на него так, как будто в последний раз. А потом он поднял глаза к небу, туда, откуда приближалась эскадра кратонов и произнес: "На разных языках слово "небо" звучит по-разному. Но небу безразлично, как его называют. На то оно и небо. Оно любит тех, у кого есть крылья".
Зачем он это сказал? Я тогда не понимал. Не понимаю и сейчас.
- Тогда пойдем, спросим, - предложил Мольгаут.
Дзион молча кивнул.
Утренний туман медленно заклубился меж деревьев, прикрывая собою идущих по дороге атанийцев и, заглушая их шаги.
Начинался новый день.
