— Примерно так, — легко согласился Викли.
— Ну вот… Ты, дружище — канцелярская крыса. А я вот провёл молодость на ферме. Знаешь, как шелестит кукуруза? Это… это такой тихий, изматывающий звук, от которого невозможно убежать. Он везде, понимаешь? Везде. Зажимать уши бесполезно. И ты бежишь, бежишь, бежишь по полю, а она шелестит, шелестит у тебя в голове… Знаешь что? Теперь мы бросим все силы на медицину. Я так думаю, что американцы не должны умирать. Ну, или хотя бы, не должны умирать так, как все остальные. Американцы должны жить дольше и лучше, чем сейчас. Ты меня понимаешь? Дадим на это пятьсот… нет, семьсот миллиардов. Мы это потянем?
— Давайте поговорим об этом потом, — мягко сказал Викли.
— Мы теперь боги, Викли. Мы всегда были богами, а теперь мы ими стали на самом деле. Кто управляет миром, тот уже не человек. Он выше… — Президент откинулся в кресле. — Мне бы тоника. Или чего покрепче. Мне можно?
— В принципе, нет, — ухмыльнулся Бен. — Алкоголь после приёма нейростимуляторов — это категорически запрещено. Но ведь ты мне этого потом никогда не простишь, не так ли?
— Я тебя очень люблю, Бен, — Президент широко улыбнулся. — «Четыре розы». На два пальца, и со льдом.
— Нет бы перейти, наконец, на какое-нибудь приличное пойло, — проворчал Бенджамин Викли, пряча улыбку. — В конце концов, существует коньяк.
— Вот ты его и пей, — Президент попытался сфокусировать взгляд на карте, но быстро оставил эти попытки. — Где мой виски?
— Ли принесёт. Если мы очень-очень её попросим, конечно. И коньяк тоже, ладно?
— Хм-м-м… Погоди-ка… Ты сказал, что, если мы попросим… попросим… На что ты намекаешь? Она нас слышит? То есть она нас слушает?
— Надеюсь, что так, Джим. Национальная безопасность требует…
— А мне сдаётся, что она просто упивается ощущением власти над мужчинами. Как типичная…
— Эй, эй! Она и в самом деле нас слушает, Джим! Не выдавай наших маленьких секретов, а то она оставит нас без выпивки.
Президент потёр лоб.
— Чёртовы ваши снадобья… Не могу сосредоточиться.
Дверь открылась, и вошла Моррисон с накрытым подносом.
— Летиция! — Президент подмигнул. — Ну, что у нас там?
— Как обычно, — Ли ловким движением сдёрнула салфетку.
— Вот это я понимаю, сервис, — Президент протянул руку к своему стакану.
В это время зазвонил красный телефон.
* * *
— Итак, вы обладали важнейшей информацией, которую от меня сознательно скрывали, — Джим Сенд, Президент Соединённых Штатов Америки, расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, и пытался собраться с мыслями. — Оказывается, у нас есть противники посильнее китайцев? И они способны звонить мне по закрытой линии? А я об этом ничего не знаю? Господи, что я тогда вообще здесь делаю?
— Успокойся, Джим, — Моррисон хладнокровно просматривала документы. — Есть вещи, которые совершенно незачем знать человеку, пришедшему в Белый Дом на четыре года. Бен, объясни ты ему…
— Мы знали об их существовании, — неохотно признал Бен. — Но совершенно не предполагали, что они проявятся именно сейчас. Нужно будет проконсультироваться с англичанами. Они знают об этих существах больше всех. Кроме русских, конечно. Но русские ничего не расскажут.
— Кто они?
— Чужие, — ответила Моррисон, — Просто чужие.
— Пришельцы? Они с другой планеты? — спросил Президент.
— Нет. Они живут здесь, на Земле. Давно. Очень давно. Кажется, они древнее, чем люди. Я точно не знаю. Бен, вызови британского премьера…
— Уже. Я сделал это сразу, как только…
Зазвонил белый телефон.
Президент снял трубку.
— Да? Привет, Арчи. Мы только что приняли капитуляцию китайцев… Ты уже знаешь? Уволю к чёрту весь аппарат. Проклятый британский шпионаж, не могу поверить, что он ещё жив… Но, Арчи, я не о том. У нас тут возникла очень странная проблема. Представляешь себе, по красному телефону позвонили… Да, это защищённая линия. Её установили ещё в прошлом веке, во времена «холодной войны». Да, для русских. Потом для китайцев. И вот, представь себе… Что? Что? Ты опять в курсе? Дать тебе пять минут? Да, я слушаю тебя внимательно.
Президент ходил по кабинету, прижимая трубку к уху, и время от времени пытался что-то сказать. В конце концов он положил её обратно на аппарат.
— Ну, знаете… Я ничего не понимаю.
— И что же он сказал? — мурлыкнула Моррисон, продолжая просматривать бумаги. — Наверное, какую-нибудь гадость?
— Они же наши союзники… Они же наши союзники… — бормотал Президент, пытаясь прийти в себя. — На что они рассчитывают?
— Значит, они всё-таки испугались. Я всегда говорила, что британцы стали слишком осторожны, — заметила Летиция. — Что он сказал?
— Что он нам сочувствует, но ничем не может помочь. И что нам придётся сражаться с бесами, полагаясь на нашу мощь, — выдавил из себя Президент. — Что, это и в самом деле…
— Ну да. Христианские народы обычно называют этих существ бесами. Или чертями. Или дьяволами, если угодно, — пояснил Викли. — В любом случае, англичане в этом деле нам не союзники. Впрочем, теперь никаких союзников у нас не будет вообще…
— Что значит не будет? Кто тут управляет миром, чёрт подери? — Президент оскалил зубы.
— То-то и оно, что мы, — вздохнула Летиция. — То-то и оно.
* * *
Посетитель выглядел вполне благообразно. Если бы не короткие рожки на бритой голове, а также то, что он минуту назад возник из воздуха прямо в кабинете, его можно было бы принять за человека.
— Оех, Князь Воздуха, — представился он, не протягивая руки. — Очень, очень приятно. — Заранее простите мне мою возможную неловкость, я уже четыреста лет не был… в свете дня, если можно так выразиться… — он улыбнулся, показав длинные жёлтые клыки. — Но теперь, надеюсь, я буду здесь бывать чаще. Гораздо, гораздо чаще.
Оех, не дожидаясь приглашения, расположился в гостевом кресле, достал сигару. Щёлкнул пальцами. Посыпались искры. Кончик сигары задымился. Гость с видимым наслаждением сделал пару затяжек, потом опять щёлкнул пальцами. Сигара исчезла вместе с дымом.
— Не будем терять времени, господа. Насколько я понимаю, я имею честь беседовать с Джимом Сендом, Президентом Соединённых Штатов Америки. А это ваши подручные…
— Мои коллеги, — Президент нахмурился.
— Хорошо, пусть будут коллеги, — посетитель не был расположен к спорам по пустякам. — Ну, а я представляю Ад.
— Что? — Президент мотнул головой.
— Ад. Hell, — любезно повторил посетитель. — Ах да, у вас это слово, кажется, считается бранным. Мы не в обиде…
