Впереди лежала узкая долина, сжатая крутыми лбами серых, кое-где в цветном мшистом бархате, глыб. Из глубоких скальных расселин сочились чернильные тени. Отчего-то необыкновенно яркие местами, пятна изумрудной травы перемежались с бурыми глиняными проплешинами, растрескавшимися в чешую, как выступающий бок какого-то древнего животного, ушедшего в землю. Долину пропахал селевой вынос, застывший глинистый поток, когда-то хлынувший сверху и смявший подлесок. Нагромождение камней, вывороченных и переломанных стволов, теперь оплетено корнями, поросло травой и сухим корявым кустарником. Выбежавшие и застывшие столбиками пищухи, зверьки вроде сусликов, тут же прятались, издавая тревожные свистки… или, действительно, пищание – и выдавали движение отряда. Греющиеся на камнях ящерицы сканировали их оловянными глазками, прежде чем юркнуть в стороны. Узорчатые тела то и дело встречающихся ужей были протянуты в траве – их скольжение зловеще напоминало об опасности минных растяжек.
Далее путь лежал вверх по ледовому сбросу, утыканному скальными зубцами, иссеченному трещинами.
После утомительного подъема, в определенном заранее месте группу встретил проводник. С ним связывались несколько раз по спутниковому телефону, но было такое впечатление, что он сидит здесь на корточках, на тропе, сам по себе… И сидит целую вечность. Воплотившийся дух этих мест.
Впрочем, если на этого крепкого, смуглого до черноты и бритого налысо горца надеть оранжевый жилет (сам он был в вылинявших, когда-то синих рабочих штанах и такой же куртке) – то его вид вполне бы совпал с примелькавшимся на московских улицах образом приезжего гастарбайтера-работяги… Но в данном случае это они, десантники, были здесь скорее «приезжими». Будь этот сын гор чуть поостроумней, он мог бы приветствовать их типичным выражением «понаехали…» или, правильнее, «понаприлетали тут!» Снаряжение новоявленного «сталкера» дополняла китайская спортивная сумка с клеймом «адидас» и японский спутниковый телефон (видимо, элемент национального костюма), который он не выпускал из рук.
Он повел десантников через перевал. Преодолев его и спустившись в распадок, остановились на ночевку. Быстро наступившие сумерки, чернота ночи, холодно и отстраненно блеснувшие звезды – все сменялось резко, без переходов и полутонов. И неожиданный холод… как будто открыли космический шлюз, обрушивший ледяные ветра от мерцающих вдали пиков, от стынущих в необозримых пространствах звезд. Из-за пронизывающего, с сыростью, холода воздух к утру стал режуще-стеклянным, все посеребрило инеем.
С рассветом двинулись дальше, но какими-то рывками… Движение группы направляли радиоголоса, маршрут менялся от команд и предупреждений из радиоэфира, пронизанного волнами чьих-то стратегических решений. Приходилось подолгу выжидать, прежде чем пройти по какой-то тропе. Некоторые участки, казавшиеся наиболее удобными и короткими, обходили по непролазным дебрям. Попадались и хорошо пробитые тропы, и петли звериных тропинок, исчезающие на осыпях и под буреломом, взлетающие на обрывистые склоны, ведущие по-над самыми кручами. В этой разветвленной системе троп, как в венах живого организма, чувствовался ток крови, нервная вибрация, пульс горного сердца… Но все это скрыто от посторонних, недоступно непосвященным.
Кроме того, они зависели от мановения дирижерской палочки – антенны спутникового телефона в руках проводника. Он выходил с кем-то на связь, вел переговоры. Двое ребят, понимающие смесь его русских и тарабарских слов, передавали командиру адаптированный смысл магических мантр и шаманских заговоров. Совместными усилиями на карте отмечали очередной зигзаг предстоящего броска.
Задача, поставленная перед ними, их присутствие в этом районе были настолько засекреченными, что даже сам воздух вокруг, казалось, должен сгуститься во что-то непроницаемое. В этой сфере секретности не могла пролететь птица, пробежать мышь, проползти змея… А они сами, по замыслу некого «всевидящего ока» над ними, наверное, обязаны превратиться в бесплотные тени, постепенно исчезая из реальности…
Но в такой же секретной «сфере», источая из себя зашифрованные коды, условные сигналы и радиочастоты, находилась и банда Карматханова, за которой они охотились.
Возможно, происходило наложение «сфер» (или радиусов; во всяком случае, в радиоэфире) – они перекрывали и самоуничтожали друг друга. Своеобразная «черная дыра»… В это можно было поверить: информация, переданная группе, постоянно искажалась в этой аномальной зоне, где они оказались. Приказы взаимоисключали друг друга. Время странно менялось. Километры бесконечно растягивались. Высота перевалов зашкаливала. Или «черная дыра» проецировала «белое пятно» на те карты, на спутниковые снимки, которыми они располагали? То, что изображено на них, не соответствовало тому, что можно наблюдать своими глазами, измерить изнуряющими марш-бросками и томительным ожиданием.
Но все же вышли к искомому ущелью, по дну его змеилась тропа. Ее-то они и должны заблокировать, устроить засаду, а уж пройдет ли по ней банда Карматхана… известно, наверное, одному духу этих мест. Ожидание растянулось на сутки. Каждый метр длинного подъема (в этом месте тропа выходила на склон) был изучен в бинокли и прицелы. Неожиданный удар, кинжальный огонь из засады мог бы запереть в ловушке, выжечь буквально любое количество боевиков.
И они появились.
Одиннадцать до зубов вооруженных бандитов вели в поводу лошадей, тяжело навьюченных тюками и ящиками. В цепочке каравана проводник указал и на самого главаря. Они приблизились настолько, что лица видны отчетливо и без оптики.
И как ни в чем не бывало банда прошла мимо… В последний момент приказ «уничтожить» был отменен.
Затем, после паузы, затянувшейся в эфире, опять отменили отмененный приказ. Была дана команда догнать. Выйти наперерез. Заблокировать. Карматханова взять живым.
Изматывающий бросок не дал десантникам возможность занять удобную позицию; и выбирать не из чего, и времени нет. Бандиты теперь шли налегке. Всего восемь человек, лошадей с ними не было. За то время, пока их настигали в обход, они разделились. Возможно, трое остались где-то в тайном схроне, в промежуточном лагере, куда и доставили груз? Бойцы обрушили всю мощь своего оружия, взяли в огненные клещи… Но боевики ответили слаженно: быстро и грамотно рассредоточившись, заняли оборону. Во время затянувшегося боя один десантник был ранен в руку, другому осколком задело бок.
А снайпер попал под взрывную волну гранаты из подствольника…
Рвануло где-то позади него: лязгнули, сомкнувшись, скальные останцы, черные драконьи зубы, меж которых извивался язык ледника… Снайперу показалось, его потащило куда-то вверх, за шею, да так, что хрустнули позвонки – и подняло до самых вершин, и он, превратившись во что-то серое, каменное и тяжелое – был сброшен оттуда вниз вместе с другими валунами.
