Загудел интерком. Когда он не ответил, секретарша распахнула дверь.
- Мистер Миловский, Ал и Кэрол оба хотят с вами говорить. - Он еще только думал, что сказать, как она добавила: - При открытии рынка сегодня падение на шестьсот.
Рули хмыкнул, встал и развернулся к экрану компьютера.
- Уже больше чем на восемьсот, - сказал Уокер, протискиваясь мимо секретарши.
Тут же за ним зашла Донателли.
- «Пенсильвания гэс энд электрик» упала на шестьсот.
Господи ты боже мой. У этих хмырей разрыв сердца будет. «Пенсильванская газовая» твердо держалась в списке на покупку для консервативных инвесторов, желающих получать хороший доход без особого риска.
- Что стряслось? - спросил Рули. Донателли приподняла брови.
- Вы сегодня утром телевизор не смотрели? Рули покачал головой.
- Прошел слух, что ребята в Гринбелте - те, что работают с посланием из космоса, - нашли способ производства дешевой энергии. В больших количествах.
- Черт побери, Кэрол, этому же никто не поверит!
- Быть может, - сказала Донателли, - но наверняка какие-то игроки ждали таких новостей, чтобы обрушить рынок. И они точно не станут стоять смирно, пока их будут бить по морде. Они все продали и теперь скорее всего ждут момента, чтобы сегодня днем все скупить обратно с приличной скидкой.
- Твою мать, - буркнул Рули.
- «Вермонт гэс» рухнула на пять с четвертью, - сказал Уокер писклявым голосом. - Коммунальные компаний рушатся по всей доске. Все летит к чертям, абсолютно все. Рули, это свободное падение.
Миловский вызвал на экран статистику. Акции главных нефтяных компаний потеряли уже больше десяти процентов. Фирмы тяжелого машиностроения, особенно работающие на энергетические компании, разорились. Банки упали до самого дна. И некоторое количество сервисных компаний.
Черт бы побрал. Даже розничная торговля после рекордных рождественских распродаж резко летела вниз.
И только производители автомобилей не поддались общему тренду. «Дженерал моторз», «Форд» и «Крайслер» сделали рывок вверх. Естественно - если слух окажется правдой, цены на нефть рухнут, еще сильнее подешевеет бензин, и люди вернутся к большим автомобилям.
- Мы уже начали обзванивать клиентов? - спросил Рули.
- Они нас, - ответил Уокер. - И все они в трауре. Особенно мелкие клиенты. Рули, кое-кто из них заговаривал со мной о самоубийстве. Они просто раздавлены - сбережения всей жизни развеялись дымом. И это не люди, которые выходят на рынок нажиться. Это наши клиенты - электрические компании!
- Спокойно, - сказал Рули. - Такие вещи иногда случаются. Что мы говорим каждому, кто открывает у нас счет? Не вкладывайте ничего, что вы не можете позволить себе потерять. Это есть в нашем буклете. Да, но ты, конечно, прав. Под нашим попечением такого случаться не должно. Когда будешь говорить с этими людьми, обязательно указывай, чья тут вина. Но говори еще, что мы ожидаем подъема. Неприятно то, что коммунальные компании от таких ударов оправляются медленно. Что там с нашими крупными клиентами?
- Они тоже звонят, - ответил Уокер.
- Не сомневаюсь. Им мы что говорим?
- Что им сказать, мы не знаем, - сказала Донателли. - Я позвонила Адаму на биржу, и он сказал, что приказы на продажу уже не сыплются так быстро, но все равно их накопилась огромная очередь.
- То есть к полудню мы потеряем еще три-четыре сотни пунктов. Ладно, не будем участвовать в общей панике. - Он уставился на компьютер. - Давайте просто ее переживем. Вероятно, после полудня будет отскок, и мы вернем процентов тридцать своих начальных потерь. А что будет потом - зависит от того, что скажет правительство. - Он крепко зажмурился. - Черт побери, ненавижу я иногда эту работу.
Рули потер лоб.
- Ладно, начинаем обзванивать по списку. Успокаивайте народ. Говорите, что мы наблюдаем за развитием событий. Я лично считаю, что сейчас хорошее время покупать. И это вы тоже можете им сказать.
Оставшись один, Рули бросился звонить в Вашингтон.
Чарли Мак-Коллум был железнодорожником. Сейчас он уже вышел на пенсию, но сути его это не изменило. Он водил когда-то через прерии старые «микадо» 2-8-2, таская древесину в Грэнд-Форкс и поташ в Канзас-Сити. Начинал он стрелочником в Нойесе, штат Миннесота, во время Второй мировой войны хотел пойти в морскую пехоту, но из-за астмы ему сказали, что на трудовом фронте он будет полезнее.
Ничего он не любил такого, что не ездит, и потому просился на каждую открывавшуюся вакансию тормозного кондуктора, пока его не устроили на товарняк, ходивший в Твин-Ситиз. Потом он дослужился до машиниста на маршруте Денвер - Миннеаполис, потом был повышен до кондуктора на Грейт-Сентрал. Так он проездил сорок лет и мог даже стать начальником станции в Боулдере, но это его не привлекало, и потому Чарли продолжал ездить, пока волосы не побелели, а ветер не вырезал на губах и щеках морщины, и лицо стало похоже на щебнистые камни вдоль рельсовых путей в Скалистых горах.
При выходе на пенсию его наградили тысячей долларов и часами. Он осел в Боулдере, в небольшой квартирке неподалеку от главного пути. Тысячу он добавил к своим сбережениям, довольно существенным, поскольку женат он никогда не был - не нашлось женщины, готовой жить с человеком, которого никогда нет дома. Все деньги, до последнего пенни, он вложил в акции «Грейт-Сентрал». Годами он получал щедрые дивиденды, и цена акций поднималась пункт за пунктом.
Но главный источник доходов железной дороги - уголь. Бесконечная лента хопперов везет его из западных шахт восточным электрическим компаниям, и когда в понедельник первого марта угольная промышленность рухнула, вместе с ней улетела и «Грейт-Сентрал», и деньги Чарли.
Было ему девяносто два года.
Во вторник вечером, долго и тщательно надравшись в «Депо прерий» - баре через улицу от железнодорожных путей Боулдера, он поехал в город, подошел к двери брокерской фирмы «Хармон и Мак-Киссик, Инк.» и запустил кирпичом в окно.
Впервые за всю свою жизнь он сознательно нарушил закон.
Мэрией Куртни сразу поняла, что так не должно быть. Синий «плимут» ехал сразу по двум полосам, приближаясь по Гринбелт-роуд с запада. Около главных ворот он притормозил и вдруг свернул влево на встречную полосу. Заревели клаксоны. «Плимут» задел по касательной «тойоту», она завертелась, отброшенная на разделительный газон. У «плимута» ввалился радиатор, и стало бить колесо, но он продолжал движение.
Мэрией вышла из будки на мощеный участок, разделявший полосы дороги. Рефлекторно правая рука тронула пистолет на бедре, но отстегивать клапан кобуры Куртни не стала.
Машина замедлила ход, Мэрией успела заметить водителя, пытающегося справиться с управлением. Холод пробежал по спине, когда она поняла, на кого он похож. На Ли Освальда - создание мрачного настроения и непомерных претензий. Он улыбался, и тут она увидела у него в руках сорокапятикалиберный.
