Она увидела, как румянец слегка окрасил щеки Кита, однако молодой человек ни на дюйм не отодвинулся от девушки – он лишь сильнее сжал ее в объятиях.
– Его рубашка на мне, тетя… ну, можно так сказать, – раздался голосок Меган. Она наконец пробудилась и открыла глаза. – Он разорвал рубашку, чтобы перевязать мне плечо и щиколотку.
– И ты, разумеется, решила в благодарность хоть как-то его согреть? – спросила Элеанор.
Меган резво присела и задрала голову:
– Ты шокирована, тетушка?
– Ни в коей мере, – улыбнулась Элеанор. – Я в полном восторге. Всегда считала тебя сообразительной девочкой, Меган. Кстати, я привезла вам завтрак. Так попросить Джинни спустить вам вниз корзинку?
Тут подоспела Джинни:
– Доброе утро вам, миледи! Мы ужас как о вас беспокоились. Это все проклятие Майри, скажу я вам! И чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше!
– Лучше просто спусти вниз корзинку, Джинни, – урезонила служанку Элеанор, втайне сокрушаясь, что та настолько неромантична.
Старая женщина помогла служанке привязать конец шали к ручке корзины и спустить ее вниз, прямо в руки Россингтона, который поймал ее и отвесил благодарный поклон.
– Пригласил бы вас присоединиться к нашему пикнику, леди Элеанор, если бы это было возможно, – галантно сказал он.
– Спасибо на добром слове, мой мальчик. Пусть Меган выпьет виски – это облегчит боль. На обратном пути ее порядком растрясет в повозке, так что лучше заранее позаботиться об обезболивании. Пойду-ка погляжу, как продвигается работа у мужчин.
– Так меня отвезут в Дандрамми? – жалобно спросила Меган, взглянув на тетю. – Я надеялась попасть в охотничий домик…
– Что? И окончательно шокировать этим бедняжку Алека? – хмыкнула Элеанор. – Узнав о вашем обряде скрепления рук, он и так едва не поседел, а ведь у него остаются еще две сестры, о судьбах которых нужно позаботиться! Он категорически настаивает, что раз пожитки Россингтона и его камердинер находятся в охотничьем домике, то тебе надлежит возвратиться в лоно семьи, то бишь в Дандрамми! Что скажете на это, Россингтон?
…Ого, неужели на красивом лице графа мелькнула тень сожаления? Глаза же Меган исполнились откровенного разочарования. Когда Россингтон отвесил ей церемонный поклон, словно они встретились где-нибудь в светской гостиной, Элеанор не на шутку забеспокоилась. Неужели этот глупец не замечает, что на обрывке рубашки, которым перевязано плечо ее племянницы, красуется его монограмма, словно клеймо? И Элеанор от души понадеялась, что от внимания Алека это обстоятельство не укроется…
– Все будет так, как пожелает лорд Гленлорн, – произнес Россингтон тоном, лишенным всяческих эмоций. Потом повернулся к Меган: – Тебе будет там покойно и удобно.
– Боже, какой вздор! – пробормотала Элеанор, поднимаясь и беря под руку Джинни, чтобы проследовать наверх.
…Неужели нет никакой надежды образумить этих двоих? Брак – это вовсе не так уж плохо, если он заключен с правильным человеком. Брак на самом деле предназначен для счастья. Ей самой понадобились три мужа, чтобы это понять. И леди Элеанор надеялась, что Меган и Россингтон не столь глупы, чтобы не уразуметь: они случайно наткнулись на сокровище, которое она искала почти всю жизнь и обрела лишь на ее закате! Да они Богом созданы друг для друга!
Старая леди оглядела груды каменных обломков, обугленных бревен, подняла глаза на прорехи в крыше и тяжело вздохнула. Пусть старый замок и не сгорел дотла, но тщательно скрываемые искры страсти в глазах этих двух молодых идиотов, вырвавшись на волю, способны уничтожить до основания остатки древних руин!..
– Я помогу им с этой стороны, – сказал Кит, направляясь к заваленному входу в часовню. – Так дело пойдет быстрее.
И яростно отшвырнул в сторону огромное полуобгоревшее бревно, вложив в это всю свою злость. Меган молча глядела на него – ее глаза слегка опухли от сна, лицо было безмятежно спокойно. Она была необычайно красива сейчас, и Кит вдруг представил, каково это просыпаться рядом с ней каждое утро… У него тотчас перехватило горло.
– Тебе будет удобно в Дандрамми, – с трудом справившись с собой, проговорил он.
Меган схватилась за край пледа:
– А ты останешься в охотничьем домике?
Подумав, он отрицательно покачал головой. Там слишком многое будет напоминать ему о ней… впрочем, и в его домике – тоже. Он понял, что отныне везде будет видеть ее, куда бы ни направился. Даже там, где никогда прежде не бывал…
– Я останусь в своей хижине, – тихо сказал он.
– Но очень скоро похолодает, и там ты замерзнешь. Зима в горах Шотландии порой приходит рано и внезапно. А когда настанут холода, ты… уедешь домой, в Англию?
Сердце Кита упало:
– Думаю… я должен. У меня там множество неотложных дел… например, сбор урожая. Я обязан проследить…
И прежде чем он успел заглянуть ей в глаза, вмиг ставшие несчастными, Меган опустила густые ресницы.
– А весной вы с сестрой Аланой приедете в Лондон? – спросил Кит.
Меган неопределенно пожала плечами и поморщилась от боли, затем бросила плед и затеребила повязку на плече.
– Ну, сперва я поеду домой, в Гленлорн, – неопределенно ответила она, умолчав о далеко идущих планах.
– И станешь там дожидаться… – начал было Кит, но девушка обожгла его взглядом.
– Не надо, Кит. Не говори об этом сейчас.
– А он не рассердится на то, что ты… что мы…
Меган вновь судорожно уцепилась за край пледа Макинтошей:
– Это не имеет значения.
…Что она хотела этим сказать? Но спросить граф так и не успел.
Стены сотряс мощный удар, рухнули тяжелые бревна. Кит обнял Меган и заслонил ее собой. С потолка посыпался какой-то сор. В часовню ворвался солнечный свет. В дверном проеме возникла фигура Гленлорна в облаке подсвеченной солнцем пыли. Увидев сестру в объятиях полуобнаженного Кита, Алек оскалил зубы и едва не зарычал. Грейвз же сохранял достоинство – он церемонно поклонился, словно не замечая, что его сорочка, брюки и лицо заляпаны какой-то дрянью. Кит ни секунды не сомневался, что если попросить сейчас дворецкого подать чай, то он каким-то чудом это исполнит. А вот его собственный камердинер, мистер Свифт Джозая Лесли, рыдал в объятиях Джинни, а рядом стояла Элеанор, опираясь на свою трость и почему-то улыбаясь.
Покоясь в кольце рук Кита, Меган бесстрашно взглянула на разъяренного брата. И по выражению его лица поняла: худшее еще впереди…
Глен Дориан
Конец апреля 1746 года
– Они не отпустят его.
Майри в ужасе уставилась на Натаниэля.
– По крайней мере пока… Я сделаю все, что будет в моих силах, расскажу им все, что знаю, но до тех пор… Тюрьма битком, а мятежников все еще ловят.
