— Шибко умно говоришь, нам этого не понять, — вздохнул вампир-папаша. — Много здесь упырей развелось, как бы нас самих не сожрали. Не поверишь — детей на деревьях спать укладываем.
Вампиры отродясь не отличались большим умом, поэтому не стоило в деталях объяснять им сложный замысел — только запутаются. Тарх просто достал переговорник и велел Кабурине:
— Вызовешь своего приятеля к старому фонтану в сквере Трех Пальм. Скажи, мол, будешь на месте через полчаса. И попроси, чтобы пришел в белом камзоле — вроде как этот цвет тебе больше нравится.
— Он думает, что мне нравится его желтый костюм в розовую полоску.
— Пусть надевает. — Тарх дал отбой и повернулся к вампирам: — Слышали, о чем я договорился?
— Когда? — удивился старший кровосос.
— Неважно. Скоро сюда придет мужик в полосатой шмотке. Он — ваш.
— Не придет, — безнадежно проскулила вампирша. — Сюда уже давно никто не ходит.
Спорить с тугодумами Тарх не стал. Просто повторил указание и наложил слабые чары, чтобы вампиры не побрели сдуру на другой край рощи. Покинув эту жемчужину садово-паркового искусства, он направился в расположенный напротив главного входа трактир, из которого нетрудно было наблюдать за развитием событий.
По случаю соседства с виселицей, заведение не испытывало наплыва посетителей. Лишь несколько неопрятных личностей азартно катали шары по бильярдному столу в душном зале. Тарх занял столик снаружи, на площадке под навесом.
— Зелья, девочек? — на всякий случай осведомился трактирщик.
— Может быть, позже. Принеси-ка, любезный, для начала охлажденную бутылочку белого полусладкого да холодную отварную рыбку.
Вино оказалось теплым и кислым, а рыба — недосоленной. Тарх со скучающим видом пил и закусывал, равнодушно посматривая на площадь, по которой слонялись измаявшиеся без дела жандармы. От этого увлекательного занятия его отвлекли слова незнакомца:
— Если не ошибаюсь, вы — оборотень?
Тарх поднял взгляд на говорившего. В пяти шагах от него стоял крупногабаритный мужик в дорожной одежде. Судя по ауре, это был Серый пятерочник и вдобавок оборотень. Сумрачно улыбнувшись, он произнес:
— Позвольте представиться, Равкат. Оказавшись проездом в вашем городе, счел своим долгом нанести визит вежливости собрату Тархошамрахудану.
— Много слышал о знаменитом дуэлянте, — буркнул Тарх. — Присаживайтесь… Хозяин, еще вина и закусок.
— Если можно, то недожаренный бифштекс, — поспешно предупредил Равкат и, когда хозяин ушел, оставив на столе его заказ, осведомился: — Вы заняли характерную позицию. Очевидно, наблюдаете за парком, где гнездятся вурдалаки?
— Не намерен делать из этого тайны.
Они выпили за встречу. Равкат, слывший среди оборотней эстетствующим аристократом, поморщился — вино ему не понравилось. Придав лицу мину спокойствия, Серый возобновил светскую беседу:
— По вашему длинному имени можно понять, что вы относитесь к тем Темным, которые живут среди натуралов.
— До последних недель посторонние не догадывались о моем знакомстве с магией.
— Сложно, наверное, скрываться? Неужели никто из Светлых не замечал вашей ауры?
— Я был в низком ранге, который несложно маскировать.
Равкат, кивнув, проговорил с улыбкой:
— Должен признаться, меня наняли вас убить.
Тарх насторожился: к скверу подкатила белая карета, из которой вышел Замаил Самур. Просьба Кабурины возымела действие — вице-мэр приехал, одевшись в полосатое. Величественно помахав жандармам, он прошел через арку и быстрым шагом исчез среди деревьев.
Заметив интерес Тарха к угощению для вампиров, Равкат понимающе улыбнулся и разлил вино по стаканам. Поблагодарив его вежливым кивком, Тархошамрахудан полюбопытствовал:
— Нельзя ли подробнее — кто вас послал и как вы намерены выполнить это задание?
Серый оборотень засмеялся, подняв стакан.
— Твое здоровье, собрат…-Он медленно выцедил вино. — Некто Ведахмиарсат заплатил хороший аванс и посоветовал вызвать тебя на честный поединок. Как сказал Миар, кодекс чести оборотня запрещает уклоняться от предложения помериться силами.
— Никогда не слышал о столь идиотском обычае.
— Отголоски старой шутки. — Равкат опять усмехнулся. — Несколько веселых собратьев распускали подобные слухи лет двести назад.
— За каким Светом?
— Морочили головы натуралам. Родилась легенда, обманувшая даже некоторых магов.
В сквере что-то произошло, но заметить это мог лишь гипернатурал. Два заскучавших охранника вице-мэра сидели в тени кареты, вяло переговариваясь с жандармами. Со стороны Старого города медленно поднимались вооруженные натуралы — Тарху показалось, что группу возглавляет Механус Нацц.
Вампиры в сквере уже напились, и Тарх спросил равнодушно:
— Так ты вызываешь меня или как?
— Я дерусь, когда это нужно мне, — надменно заявил Равкат. — Миар уверял, что дело простое — надо всего лишь заколоть провинциального семерочника, а ты оказался пятерочником. Безусловно, в честном бою на шпагах я уложу тебя без труда, но ведь ты не станешь драться по правилам?
— Это было бы глупо, — признал Тарх. — Убью Рогатиной Тьмы — ты и клинок обнажить не успеешь.
Они захохотали. На душе Тарха стало легко и радостно давно не было такого взаимопонимания с собеседником. — Все-таки никто не понимает другого столь же хорошо, как оборотень оборотня.
Тарх поинтересовался, как намерен собрат разобраться с Миаром, от которого получил задаток. Гордо выпятив подбородок, Равкат отчеканил:
— Оборотень может взять деньги, но оборотень не продается.
Разгул эмоций лишил их осторожности. Увлекшись, оба непроизвольно стали оборачиваться, и вот уже из воротников смотрели, скаля клыки, Темный гиенокот и Серый саблезубый волк. Тарх восхищенно рычал:
— Ты ловко провел старого мерзавца!
— Ты слишком долго жил по законам натуралов! — отвечал, подвывая, волк Равкат. — Ты забыл, как должен вести себя настоящий оборотень! Похоже, ты придаешь слишком много значения делению на Темных и Светлых, забывая о древних обычаях нашей породы. Мы должны чаще встречаться, чтобы помнить друг друга.
— Предлагаешь устраивать шабаши оборотней, как в прежние времена? Хорошая идея! — Гиенокот энергично тряхнул головой. — Но сначала нужно уничтожить угрозу с неба, сделать же это смогут лишь Темные.
Равкат признался, что мысль о Сошествии Мрака приводит его в ужас. Небесная Раковина казалась неодолимой, и унизительное чувство собственного бессилия отравляло жизнь самолюбивому оборотню.
