В дверь постучали. Шух метнулся в спальню, прошептав:
— Это, наверное, ваш воевода. Прими его, Тарх, пока мы с подружкой оденемся…
Злой, словно голодный волк-одиночка, Тарх поплелся в прихожую. Действительно, за дверью топтались Миштпор с командирами когорт, а также самые сильные маги губернии, включая Ланка, Лирга и Корду.
— Привет, — удивленно проговорил воевода, входя в дом. — А бригадир говорил, будто тебя то ли убили, то ли арестовали.
— Не отчаивайтесь, еще не все потеряно!
— Да ты чего? — поразился его реакции Тибрел. — Главный все когорты собрал — тебя спасать.
Вздохнув, оборотень пригласил гостей рассаживаться и щелкнул пальцами. Из шкафа полетели на стол бутыли самогона, стаканы и закуска. Когда угощение заняло положенные места на столе, в комнату строевым шагом вошел одетый и причесанный Шуххуфудан.
— Значит так, — провозгласил командир корпуса. — Завтра мы, по приказу Тайного Совета, наносим упреждающий удар. Чтоб сегодня к вечеру отправили в Штайнбург всех, кто подлежит мобилизации.
Развернув карту, бригадир стал излагать план боевых действий. Как и следовало ожидать, диспозиция была предельно идиотской.
Ресторация при захолустной гостинице — заведение особого пошиба. Шик на грани дешевой комедии. Проще говоря, трактир с претензией на высокий класс.
Здесь, в Бадашахаре, было два таких постоялых двора, и Тарх, приехав утром рано, снял номер на втором этаже «Белого лебедя». При этом оборотень громко разругался с хозяином, поэтому все алкаши, что топтались на прилегающих улицах, могли услышать: буйному гостю нужна комната с видом на Серебряный Форт и Самшитовую Рощу.
До полдника Тарх слонялся по городку и расспрашивал всех обладателей не-Темной ауры — интересовался гарнизоном Форта, ведущими в крепость Невидимыми Дорогами, а также адресами здешних Светлых. За час до полудня он ввалился в трактир, выхлестал стакан водки и, брезгливо закусывая местным лакомством (отварная картошка с квашеной капустой и соленым салом, принялся брюзжать, что никто из аборигенов не знает ни хрена про военные объекты Светлой сволочи.
От таких разговоров посетители, позеленев, быстро рассеялись. В зале остался лишь Светлый восьмерочник — громила в сажень ростом и немногим меньше в ширину. Бугай таращил белесые поросячьи глазки в противоположную сторону с таким упорством, что не оставалось никаких сомнений: он приставлен следить за Тархом.
Расплатившись, оборотень изобразил неспособность удерживать равновесие, чуть не упал и подозвал Светлого. Заплетающийся язык выдал неразборчивое пожелание: дескать, любезный, проводи меня наверх в не помню который номер.
— Я знаю, господин хороший, где вы гостевать изволите, — обрадовался восьмерочник.
Он чуть не волоком доставил Тархошамрахудана к порогу комнаты. Здесь оборотень дал ему ключ и, когда Светлый пригнулся, чтобы вставить бороздки в скважину, стукнул его третьей — невидимой, из магических субстанций сплетенной — рукой. Бугай очнулся уже безоружный, со связанными руками, под прицелом громобойника.
— Рассказывай, пока жив, потом не сможешь, — свирепо прорычал Тарх. — Сколько ваших бандитов охраняют Серебряный Форт? Где командиры отрядов? Где сами отряды?..
— Вроде бы нету там никого, — простонал пленник, получив пинок по ребрам. — Всех забрали. Нас в городе двое осталось.
— Всех забрали в Серебряный Форт? — недоверчиво переспросил оборотень.
Похлопав веками, Светлый снова тряхнул башкой:
— Не, вроде бы в другое место. Из крепости всех увели. Почти всех.
Аура его светилась равномерным молочным сиянием — деревенский маг не врал, либо верил в то, что говорил. Он был глуповат и просто не имел представления о военных приготовлениях своего племени.
— Поменьше ври, все равно ведь пристрелю! — Тарх угрожающе навел на врага жерло громобойника. — Отвечай: сколько ваших в крепости, а сколько — в Вергатиле?
— Правду говорю, дяденька, не знаю! — взвыл пленник. — Ушли все, но куда — мне докладывать не стали. — Он с ужасом смотрел, как страшный оборотень целится из еще более страшного громобойника. Язык восьмерочника развязался, и Светлый затараторил: — Кто-то донес, что вы на Вергатил напасть решили. Поэтому всех туда погнали. Нас в Бадашахаре немного осталось — мы с приятелем да десяток в крепости.
— И где остальных собрали? Говори, а то живьем поджарю!
— Не ведаю, дяденька! Вроде в дубраве возле Вергатила, где горные реки сливаются, там лагерь разбили.
Похоже, Светлый выболтал все, что знал, причем большая часть сказанного могла оказаться добротной дезинформацией. Тарх больше не нуждался в глуповатом пленнике, поэтому прошипел, зловеще прищурясь:
— Придется тебе побегать наперегонки со смертью. Считаю до десяти, потом стреляю. Если не…
Он не успел договорить. Светлый с истошными воплями бросился к двери, и его башмаки прогрохотали по лестнице. С такой прытью скоро доберется до своих и доложит о случившемся. Печально усмехнувшись, оборотень сел на кровать, положив оружие на колени.
Все шло вовсе не по-задуманному.
Он сообщил Миштпору про лесной лагерь Светлых.
— Понял, где это, — сказал воевода. — Нашел на карте, перенацелю туда кого следует. А ты пока оставайся на месте, действуй по плану.
— Дрянь это, а не план. — Тарх покачал головой. — Провалилась диспозиция, надо бы вернуться к нашим старым замыслам.
— Не нам решать. — По лицу Миштпора было видно, что вергатильский предводитель Темных тоже не слишком верил в успех. — Сам увидишь, как действовать… Ну, прощай, что ли.
— Может, еще увидимся.
Тарх отложил переговорник, снял партикулярное платье и стал натягивать боевое снаряжение, продолжая думать о неудачах этого дня. Оборотня всерьез волновало, что операция идет неверно. Согласно безумной диспозиции штаба корпуса, Тарх должен был явиться в городок возле Самшитовой Рощи и привлечь к своей персоне внимание Светлых. Пусть думают, что Тарх играет главную роль в замышляемом штурме, пусть следят за ним, отвлекая внимание и силы. Тем временем настоящий ударный отряд невидимок под командованием Кабурины проникнет в укрепление и отворит ворота, через которые ворвется когорта Данза.
Все утро штабс-капитан изображал законченного идиота. Он был уверен, что его сразу убьют, однако враг медлил, позволив дожить до обеда. Словно Светлые приняли игру. Или, наоборот, раскусили примитивную хитрость Темных…
Внезапно его осенило: Светлые вовсе не раскусили обман. Напротив, они поверили в блеф Темных.
